– Так ты… – задохнулся от волнения
Никита.
Катерина улыбнулась.
– Нет-нет, это совсем не то, о чём ты
подумал. Просто… Должен же у тебя здесь быть хоть один друг,
который, не стесняясь, скажет тебе, что ты – балбес. Нахальный и
самовлюблённый. И ещё… В общем, не важно. Завтра ты меня
пригласишь, я подумаю… и соглашусь. Но… – мстительно усмехнулась
девушка на счастливую улыбку принца. – Завтра. После того, как я
налюбуюсь на лицо этого самоуверенного советника. Пока же я, между
прочим, самая обычная кандидатка. И мне ещё работать до вечера,
изображая из себя экспонат в зоопарке.
Катерина помахала Никите рукой и
торопливо побежала по дорожке вперёд, пока ошарашенный принц не
попытался её догнать. И весь оставшийся день с наслаждением
представляла расстроенное лицо торгового гранд-мастера: ведь
официально-то Катерина свою задачу – попасть в число двенадцати
избранниц – выполнила. А что до негласных пожеланий, то их никто не
помнит, и они нигде не записаны.
Утро началось с приятного сюрприза: пришло письмо из дома,
причём личное – поэтому, согласно Этикету, написанное обязательно
от руки и обязательно на бумаге. Шло оно целых четыре дня. Согласно
тем же правилам писал его глава семьи и только от своего имени,
хотя можно было не сомневаться, что сочиняли его они с мамой
вместе.
«Привет и поздравляем. Приехали жутко
недовольный Симон и остальные, так что до нас наконец-то дошли не
только официальные новости, но и слухи. Ты молодец, только не
забудь нас с этим твоим Никитой познакомить, причём хотелось бы до,
а не после. Да, заодно тебе просил передать отдельное большое
спасибо Ритеш Дешмукх. Он надеется, что теперь Симон наконец
заткнётся и перестанет мешать ему в Совете со своими идеями. Целуем
и скучаем».
Катерина отложила письмо и поняла,
что щёки горят. Ну вот, и папа с мамой за неё всё решили. А ей,
между прочим, сначала доучиться надо, а уже потом думать про
остальное. Особенно сейчас, когда появилась шикарная возможность
получить диплом столичного университета!
Радужное настроение продержалось
ровно до того момента, как пришла личная камеристка вместе с
парикмахером помочь подготовиться к завтраку. Одеваться не самой, а
с помощью камеристки… Опять! Сегодня и так надоевшая до зубного
скрежета комната с зеркалами в полный рост и меняющими цвет обоями
окончательно довела Катерину до белого каления. Хотелось, как в
детстве, топнуть ногой и спрятаться под кровать, а дальше сидеть
тихо, словно мышка – пусть бегают и ищут. Или залезть на любимое
дерево… тоже бы не нашли. А уж получасовое издевательство над
волосами, пока парикмахер и помогавшая ему камеристка сооружали на
голове очередной шедевр, окончательно довело Катерину до белого
каления. Она для этого соглашалась остаться?! Чтобы над ней и
дальше измывались подобным образом?