От услышанного я и вовсе
скисла. В животе громко заурчало.
- От голода, - как бы
извиняясь, пояснила я, - со вчерашнего вечера не ела.
- Ну, в этой беде я тебе
легко помогу, - обрадовался дедок и откуда-то из глубин телеги выудил большой
полотняной узел, который словно фокусник с особым пиететом раскрыл передо мной.
Я чуть собственной слюной не захлебнулась: румяные пирожки, ломти домашнего
ржаного хлеба с салом, головки белого лука. Съесть захотелось все и сразу.
- Угощайся красавица, -
подбодрил меня дед Матвей, отправляя пирожок в рот прямо целиком.
Даром, что старичок мелкий,
а еду принялся заглатывать, будто всю жизнь этому специально обучался. А я чего
теряюсь? Так ведь мне ничего и не останется!
Схватила и с жадностью вцепилась зубами в кусок хлеба с салом. М-м-м.
Душистое, пряное, нашпигованное чесночком. Вкуснотища!
- Шпашибо, - пробормотала
я с набитым ртом.
- Ешь-ешь, - усмехнулся
дедок в жидкую бороденку, - красоту такую поддерживать нужно.
Ну, хоть в этом не
ошиблась! Видать мужики здесь знают толк в богатых женских формах. Не то, что в
моем мире – всем худышек подавай, да таких, которых ветром качает от хронического
недоедания. Я гордо огладила круглые бока. Эх, сколько слез я из-за вас
выплакала, пытаясь хоть на сантиметрик-другой скинуть. Теперь уж заживу!
- И куда ж мне тебя
свезти? – между тем размышлял дед Матвей, уписывая который уже по счету
пирожок. - Кашеварить-то кажная баба умеет, потому в кажном хорошем доме
имеется, а то и не одна. А че еще делать могешь?
Я пожала плечами. Так
сразу и не вспомнить всех своих талантов. Заса-ада.
- Всего понемножку. Петь
могу, у меня замечательный контральто. В кружок по рисованию ходила. Еще танец
живота…, - я осеклась, при виде все более округлявшихся глаз старичка.
Подавился, что ли? Моя ладонь скорее на инстинктах, нежели обдуманно, несколько
раз прошлась по щуплой костлявой спине.
- Чево это? – Отмахиваясь
от меня, закашлялся дед Матвей. Теперь точно подавился, но от руки помощи
шарахнулся, как нашкодивший котенок от тапка. Ну и ладно.
- Талантливая, говорю со
всех сторон.
- Ага-ага, хм, хм. Это
хорошо, - задумчиво он пожевал губами. И тут его лицо посветлело. - А знаешь
чевось, отвезу-ка я тебя к Захарию.
Это что еще за фрукт? Но
поинтересовалась, конечно, вежливо: