— Ах, вы так милы. Ваши бы слова да Аскольду в уши. Он ведь
у нас и директор, и режиссер. Но он увлечен другой, увы. Она и
моложе, и свежее, и голос у нее хорошо поставлен. Что уж скрывать,
время беспощадно, даже я пала его жертвой.
— Вы на себя наговариваете. Сколько вам? Двадцать два?
Двадцать три?
— Двадцать пять, — скорбно сообщила Кинева, краем
глаза поглядывая, поверил ли я.
А я тут же со всей серьезностью закивал:
— Вы выглядите гораздо моложе своих лет. Уверен, вы еще
будете оценены по достоинству. Но вот та ваша конкурентка, кто
она?
— Белка-то? Это мы ее так зовем за глаза, потому что,
во-первых, она Белкина, а никакая не Лямур, а во-вторых, Арабелла,
то есть Белла. Белка, в общем, и есть. Шустрая, рыжая, наглая!
Нашим директором почти сразу вертеть научилась, как только
заблагорассудится. Он и рад стараться. Был умный человек, а теперь
дурак дураком!
Робертина, начав сплетничать, как-то сразу потеряла добрую
половину своего обаяния и шарма. Теперь передо мной стояла обычная
стареющая завистница, довольно неприятная как личность. Но работа
есть работа, приходилось терпеть.
— И он отдал ей все главные роли?
— Да, буквально за год она захватила в театре полную
власть. Теперь временами я сама не понимаю, кто у нас
директор — Аскольд или Белка?! Вы простите, что я вам это
все высказываю, но у вас лицо располагающее, глаза добрые, и
слушать вы умеете.
— Ничего. Так вы думаете, что у них интимная связь? Поэтому
ей и удается управлять Аскольдом?
— Не иначе! Белка хвостом вертит и получает все, что хочет.
Раз — и новое колье, два — и главная роль,
три — и афиши с ее лицом по всему городу. А в последнее
время совсем обнаглела — завела себе еще и любовника на
стороне, точно вам говорю! Молодой, красивый, богатый. Какие он
букеты дарил, все от зависти ахали, ни одного спектакля не
пропускает, всегда в главной ложе сидит. Вот только приходит он
неизменно в маске, так что имени его никто, кроме Белки, не знает.
Тайна! И как Аскольд только терпит изменщицу, ума не приложу.
Видать, больно уж хороша она в делах любовных...
Я многозначительно покашлял, давая понять, что эту тему лучше
обойти стороной. Нет, все же одно дело — рыться в чужом
мусоре, а совсем другое — лезть третьим, а то и четвертым
в чужие постели. Тем более что я, кажется, догадывался, о каком
именно любовнике идет речь, пусть он и носил в театре маску.