Он, кстати, уже был тут как тут — журналистским чутьем
проведав о происшествии. В грим-уборную его не пустили. Семенов
блокировал коридор целиком, поставив с обеих сторон своих людей,
дабы пресекать любые попытки проникновения посторонних на место
преступления, пока сам риттер собирал все возможные улики,
опрашивал служащих театра, актеров — и искал следы, кои,
возможно, оставил убийца. Но я успел провести беглый осмотр до
прибытия группы и мог с уверенностью заявить, что настоящий убийца
был весьма осторожен и иных улик, кроме брошенного подсвечника, в
помещении не имелось.
Я говорю «настоящий убийца», потому что в виновность Арабеллы я
не верил, несмотря на улики, казалось бы ее обличающие. Да, причина
преступления могла быть связана с ней, но и только. Жаль, что мне
так и не удалось поговорить с ней. Я, как ни старался, не смог
привести ее в чувство — даже настойка нашатыря не
помогла, а приехавший в карете скорой врачебной помощи доктор
только развел руками, сославшись на возможный шок, который и стал
причиной обморока девушки. И как скоро она придет в себя,
предсказать врач не мог.
Не верил я и в причастность к убийству людей князя. Им-то уж
точно несчастный Аскольд Ромуальдович ничем не мешал, пусть даже он
и был некогда любовником Беллы. Уж скорее генерал-губернатор с
присущей ему высокородной простотой приказал бы убить саму госпожу
Лямур, разом закрыв все вопросы.
Больше всего сейчас мне хотелось поговорить с сыном великого
князя — Константином. К нему у меня имелось множество
вопросов. Но где найти Костаса, я понятия не имел. Время едва
перевалило за четыре часа пополудни, а отпрыск императорской
фамилии предпочитал развлекаться в вечернее и ночное время.
Грэг Рат все же сумел перехватить меня на выходе, хотя я и
старался избежать встречи. Одно дело рассказать парочку
подробностей об убийстве маниака, а совсем
другое — поведать о приватном поручении самого великого
князя.
— Кира, буквально на два слова! Позволишь?
Я прикинул все плюсы и минусы и решил, что репортер все же может
быть мне полезен, и даже больше, чем я ему.
— Подожди минуту, я сейчас.
Мехваген ожидал меня, все такой же хромированный и блестящий.
Сторож получил обещанные пять марок и собрался было удалиться.
Суматоха его совершенно не обеспокоила.