— Каждый спектакль, говорите? А потом, после, приходит к
ней в грим-уборную?
— Разумеется, и торчит там часами, либо же оба едут в
ресторан ужинать, а уж что потом — не знаю, свечку не
держала, но догадаться вполне могу. Вон, кстати, ее
гримерка — та дверь слева...
Я с любопытством посмотрел в указанном направлении. Дверь, на
которую показывала Робертина, оказалась слегка приоткрыта. Я не
преминул шагнуть ближе и заглянуть внутрь. А заглянув, одним
движением выхватил револьвер и распахнул дверь уже во всю ширь.
На полу, рядом с изящным дамским туалетным столиком, широко
раскинул руки мужчина с залитым кровью лицом. В двух шагах от
мужчины на кушетке лежала рыжеволосая девушка, также без признаков
жизни. Руки ее были в крови.
— Аскольд, Белла?! — Робертина, сунувшаяся в
комнату следом за мной, статуей застыла на пороге. Она еще не до
конца сориентировалась в ситуации, поэтому в шоковое состояние
впасть не успела.
Я быстро подошел к телам и пощупал пульс. У мужчины он
отсутствовал, у женщины был слабый и неровный.
— Что с ними? — Голос у Робертины
дрожал. — Они умерли?
— Белла жива. Аскольд мертв. — Я присел на
корточки и поднял закатившийся под кушетку подсвечник со следами
крови и несколькими прилипшими волосами. — А если
говорить точнее — убит. Вот этим самым предметом.
И тогда Робертина самозабвенно, на весь театр, завизжала.
Аскольда убили одним ударом по голове. При этом ему глубоко
рассекли кожу — отсюда и большое количество крови. Я
сомневался, что женская рука способна была поднять тяжелый
подсвечник и с такой силой нанести удар. Для этого требовался
человек и выше ростом, и более крепкого телосложения, но уж точно
это не могла быть стройная, миниатюрная Белла.
Но риттер Семенов, снова явившийся по моему вызову с дежурной
группой, думал иначе. По его приказу девушку под усиленным конвоем
отправили в городскую больницу, чтобы после, как только она придет
в себя, а врачи скажут, что ее жизни ничто не угрожает, заключить
под арест.
Еще бы! Полиция только лишь свободно вздохнула, сняв с себя
обязательства по поимке неуловимого маниака, как тут же очередное
громкое убийство. Трагическая смерть директора театра, посещать
который не брезговали ни великий князь, ни даже сам
кайзер-император, когда бывал с визитами в
Фридрихсграде, — события значимое. «Настоящая
сенсация!» — как сказал бы мой приятель Грэг.