Выйдя на стадион, он увидел, что
почти все ученики уже стояли на площадке в построении каре, образуя
букву «П». Пересчётом классов занимался завуч, а учителя
докладывали о наличии учеников. Завуч Ангелина Васильевна,
полноватая брюнетка средних лет, записывала что-то в блокнот.
Борис Петрович направил своих
учеников к остальным.
– А, вот вы где, Борис Петрович.
Сколько ваших?
– Восемнадцать человек из двадцати
пяти, Ангелина Васильевна, остальные кто болеет, кого родители
отпросили.
– Спасибо, – ответила завуч, помечая
в блокноте количество учеников в 5 Б.
Сирена всё не смолкала. Это было
необычно, что она орала больше минут пяти-десяти.
Подобные тревоги проводились
периодически, и ничего необычного в них не было. Год назад по
динамикам механический голос вещал, что тревога учебная, случился
пожар. Тогда было всё также, построение, пересчёт и возвращение к
занятиям.
Несколько сотен учеников и их
учителя стояли и ждали указаний.
В какой-то момент телефон Ангелины
Васильевны издал характерный для входящего звонка звук. Она достала
его и посмотрела на дисплей. Звонил директор школы.
– Да, Алексей Геннадьевич, все на
стадионе, пересчитали, ждём отбоя и возвращения к занятиям.
– Геля, какие нахрен занятия, мне
сейчас звонили из местного РОНО, тревога не учебная, повторяю, не
учебная, ведите детей в бункер, – на повышенных тонах говорил
директор. – Я тоже к вам скоро приеду.
– Эм… В бункер? Да его же не
открывали сто лет… Там одна антисанитария, наверно, – пыталась
что-то промямлить завуч.
Услышав мат в свой адрес, она решила
не спорить.
– Так, ребята и коллеги, звонил
сейчас наш директор и дал команду вести вас в бомбоубежище.
Ученики и их учителя были сильно
удивлены, но направились к одинокой стальной двери, вмонтированной
в бетон.
Вперёд вырвался охранник, на ходу
доставая увесистую связку ключей.
Он отворил тяжёлую скрипучую дверь.
В нос ударил типичный запах затхлости. Света, естественно, не было,
поэтому. Охранник достал старый кнопочный телефон-звонилку и врубил
на нём фонарик. Луч фонаря вырвал из тьмы стены с облупившейся
краской. Вниз на пару этажей вела лестница. Охранник направился
вниз, как Данко, освещая своим сердцем путь, только вместо сердца в
руках была старая Nokia.
Он дошёл до конца коридора, где путь
ему перегородила старая герма с такой же облупливающейся краской,
как и на стенах.