Довольно долго Бланш сердито уговаривала себя, что глупо так нервничать из-за нелепых выходок сестры. Что она, ребенок, что ли! Да и не случилось ничего страшного. Джейн всегда так себя ведет, всегда старается вывести ее из себя, напугать. Когда они были еще детьми, Джейн постоянно таскала у нее игрушки и прятала их – примерно так, как сейчас унесла телефонный аппарат, разве что сейчас она сделала это не тайком, а силой.
Право, Бланш просто позволяет себе волноваться по пустякам. Что делать – понятно: немного подождать, а затем, полностью придя в себя, позвонить Берту и все ему рассказать. А Джейн… что ж, пусть себе злится.
Бланш развернула было кресло к окну, но краем глаза заметила стоящий на столе поднос с едой. Обед. Что ж, неплохая мысль. Для начала надо пообедать. Неспешно и спокойно поесть, полностью взять себя в руки. За едой она забудет про все эти телефонные звонки – как и про неудавшуюся попытку объяснить Джейн необходимость продажи дома. А потом, дав себе достаточно времени переварить пищу, она направится к телефону и позвонит куда надо.
Молча поздравив себя с принятым решением, Бланш подъехала к столу. Она ведет себя вполне благоразумно, слава богу, не дает воли чувствам. И чем больше она обо всем этом думает, тем отчетливее начинает понимать, что утренний срыв отчасти связан со вчерашним разговором с миссис Ститт. Что ж, хороший урок на будущее. Отныне она сделается глуха к тревогам других и сама – решено! – ни с кем не станет делиться своими.
С едва заметной улыбкой Бланш потянулась к подносу и сняла с него салфетку. Улыбка тут же исчезла, рука застыла в воздухе. В глазах плеснулся ужас. Бланш конвульсивно прикрыла ладонью рот, чтобы не дать вырваться наружу зародившемуся в горле крику.
Казалось, она бесконечно долго всматривалась в то, что лежало на тарелке, – в застигнутую смертью птичку, в глазницах которой застыл такой же ужас, что и у нее. Это был воробышек, или малиновка, словом, птенец, и пролежал он мертвым так долго, что даже разложение уже давно закончилось. Остались только несколько спутавшихся перьев, тонкая, пергаментного цвета кожица да белые косточки. Все это с адской предусмотрительностью было обложено листьями латука, а сам трупик сверху покрыт толстым слоем майонеза. Рядом с тарелкой, на салфетке с вышитыми инициалами Бланш, были аккуратно положены нож и вилка.