Задавался ли я извечными русскими
вопросами «кто виноват?» и «что делать?». Признаться, в первые пару
часов, после того, как меня оставили в покое, гнал мысли прочь, все
ждал, что вот так что-то произойдет и я вновь где-то в голове
кого-то. Ну, или живым и здоровым пробуждаюсь в России варианта
двадцать первого века. Но шло время, никто пытался меня убить, не
врывался в комнату, куда принесли новую кровать и стол с парой
стульев, и тогда, после непродолжительной паники, я таки стал
задавать себе вопросы.
Первый вопрос – «а мне это зачем?»,
может пустить все на самотек, поддаться порыву выпить вина, да жить
и не тужить? Если все будет, как в известном мне варианте истории,
то в 1762 году помру от руки Лешки Орлова… Бр – аж передернуло. Вот
чего не хочу, так вновь ощутить те эмоции, что были у императора
Петра III после екатерининско-орловского переворота.
И все же тогда «зачем я здесь?»
однозначного ответа нет. Сверх меры патриот, срочно бегущий куда-то
что-то свершать? Хочется для своей страны светлого будущего, еще
больше хотелось бы, чтобы мои дети жили в стабильной России, есть
нужда и в том, чтобы гордится своим Отечеством. Но вот моя другая
составляющая хочет в большей степени собственной славы, стать
вровень с европейскими государями. Да, я Карл Петер Ульрих не
сильно то и жаловал Россию, правда, ненависти особой тоже не было.
Для меня, наследника, Россия – это достижение своих целей,
например, война с Данией, похвала от дядюшки Фридриха. Между тем,
я, Сергей Викторович Петров, абсолютно безразличен к Шлезвигу, тем
более прусский король вообще по боку. Значит, жить и существовать
во благо России, но не во вред ее и перебороть это психологическое
отклонение, когда письмо от пруссака важнее русского закона.
Далее еще более важный вопрос, чем
иные – «что делать?». Ощущение, что все вот это скоро пройдет
медленно, но неуклонно сменяется понимание, что меня ждет
полноценная жизнь в этом теле и времени. Да пусть все происходящее
– кома и я окажусь в своем теле в далеком будущем, так что же
сейчас просто лечь и лежать, пока меня перенесет? И так я,
наследник, был более чем странным персонажем, нужно ли усугублять
еще более странным поведением? Может что-то останется в голове у
Петра Федоровича, если я перенесусь в свое время, и история пойдет
чуть иным путем? Нужно только постараться не навредить. И жить, без
боли и обреченности, жить и наслаждаться молодостью.