- Ваше Высочество, позвольте
спросить, как ваше самочувствие? – спросил на немецком языке
Бургав-Каау, который скинул свой балахон и маску в коридор слуге и
зашел в комнату.
- Сударь, извольтэ гово-ить с
наслед-ником российскага пьестола на русском, - имитировал я, как
только мог, немецкий акцент.
- Простите? – недоуменно спросил все
еще на немецком языке медикус, потом опомнился и стал говорить, с
не меньшим акцентом, а еще более, чем я коверкая русские слова. – Я
не ошибаться, то есть оспа, но я пребывать в недоумен, отчего язвы
сойти с Вас.
- Божественное пговидение, судай, или
не оспа то была, - пожал я плечами.
- Я видеть здоровый Вы, но думать,
что рано вояж… простить меня – ехать в Петербург. А господина
Лестока можно отписать, что ехать в Хотилово не нужда, - с
превеликим облегчением закончил Бургав-Каау, бросил
заинтересованный и немного осуждающий взгляд, и ретировался, видимо
докладывать новости тетушке и тем придворным, кто за них заплатит,
чтобы быть осведомленными.
После ухода медикуса, вот же опять не
назвал Бургав-Каау врачом, или доктором, не лекарем, а именно что
медикусом, наступило благоденствие – сутки меня никто не беспокоил.
Слуги приносили еду – рыбу и кашу – пищу нашу. Просил кусок мяса,
чувствовал, что организм требует мяса, но… рождественский пост.
Однако рыбу ел сколько душе было угодно, а аппетит и у меня Петрова
и у меня Петра Федоровича всегда был отменный, а сейчас я ощущал,
что и улучшился обмен веществ. Вот насколько наследник стеснялся
стоять голым при людях, настолько Петрову было стыдно справлять
свои нужды в вазы и наблюдать, как их выносят слуги. Несли, словно
величайшая ценность скрыта в сосуде. Дерьмо наследника -
благодать!
Благодаря тому, что сознания
попаданца и исторического носителя соединились, с полной доминантой
человека будущего, мне не пришлось много рефлексировать и
переживать. В принципе, я знал, как себя вести. Немного, но понимал
ситуацию, ощущал привязанность к одним людям, ненавидел других,
любил, презирал, уважал, боялся и ценил тетушку. Петр Федорович был
очень эмоциональным и мог формировать свое отношение к человеку уже
по тому, как тот стоит и тот час изменить мнение, если человек
сменит стойку. Но… я, Сергей Викторович Петров, человек сверх меры
сдержанный, был таковым ранее. Может коса на камень в характерах и
что-то получится, а пока странная гамма чувств и нет понимания
модели поведения.