«Какой же ты всё-таки вождь, блин. Привыкли в пуще толпа на
толпу рубиться…. Здешние чукчи в бой идут строем и в доспехах, а
тебе хоть булаву о лоб разбей — не втемяшишь в голову нового. Не
стану больше рассказывать, не то запретит местным у меня учиться,
так и будут беду голым пузом встречать. Крестьянин в отличие от
тебя стрелы на лету ловить не умеет, разве что телом. Пора разговор
сворачивать, не о том говорим».
— Скажи, вождь, а кроме сбродников и поморян враги у вашего
народа есть?
— У нашего племени нет врагов. С соседями мало ли чего не
поделим, когда и до топоров дело доходит, так это и между людьми
одного рода бывает, обычное дело. А чтобы враги — такого нет.
Старох укоризненно глянул на задающего глупые вопросы
собеседника и даже усомнился в своей правоте — такая на лице у
Романа досада проявилась. И досадовал заморский гость не на то, что
врагов у вильцев нет.
Шишагов провёл ладонью по бородке, медленно выдохнул и
продолжил, аккуратно подбирая слова:
— Один старый мудрый человек как-то сказал: слова обманывают
всегда. Потому что слово для одного означает не совсем то, что это
же слово для другого. Я виноват, плохо выбирал слова. Наши сильно
отличаются. Для меня враг — тот, с кем я воюю. Не нужно воевать —
не враг больше. Кого врагом назовёшь ты?
— Враг, Роман, это когда из двоих жить остаётся кто-то один.
Кругом нас наш мир. Мы тут живём испокон веку — растим хлеб, пасём
скот, охотимся, рыбу ловим. Когда людей становится много — лишние
уходят, наши отцы ушли сюда. Вот поморяне говорят на другом языке,
а раньше один был с нашим, похожи они. На закате жили племена
хутингов, они поколение назад ушли ещё дальше, следом за Солнцем.
Их язык нам уже непонятен, давно пути разошлись, они зовут богов
другими именами, но живут как мы, тем же обычаем. Скандов опять же
взять — язык иной, дома круглые, и обычай не наш, хоть и похож. Но!
В нашу жизнь не мешаются, по-своему жить не заставляют. Тоже не
враги.
Лет десять тому на самой границе, у Первой Реки было дело —
пришли кочевники, истребили тамошних хутингов, после захотели
подмять наших родичей, примучить, заставить жить, как они. Это —
враг.
Было их много, а не осталось совсем. Потому что, если враг —
поднимаются все, кто может. И как далеко — неважно, достанем и
далеко.