Обдумывая впечатления от встречи с местными стражами границ,
Роман не сразу вспомнил, что пленник так и остался несвязанным.
Сейчас прыгнет в кусты – лови его потом. Но пойманный спокойно
топал вместе со всеми, не напрягался, по сторонам особо не глазел,
больше разглядывал Машку и искоса, когда считал, что его не видят,
– самого Романа. Непонятно.
Судя по тому, как рыжий с погранцами говорил, пришли они не к
его родному племени, но здесь парень, похоже, бывал — по его
мордашке можно читать, как по книге, видно — радуется, узнаёт
знакомые места. Время от времени перебрасывается парой слов с
провожатым.
А вот и первые мирные жители — в пойме пасётся небольшое стадо,
мелькают между кустов рыжие и бурые спины двух десятков коров и
бычков, комьями грязной ваты видятся отсюда овцы. На невысоком
пригорке стоит, опираясь на копьё, пастух, укутанный в длинный плащ
с капюшоном. Крупные кудлатые псы встали и уставились на прохожих,
изображают бдительность.
Вскоре после встречи со стадом тропа, по которой они шли,
вильнула в рощу, взбежала на пригорок. Расступившиеся деревья
открыли вид на широкий мыс, образовавшийся в месте слияния двух
рек. Место расчищено от кустов и деревьев, в самой высокой точке
виден большущий валун — с хорошую избу размером. Возле него —
единственное нетронутое дерево, могучий раскидистый дуб, на котором
осенний ветер треплет какие-то тряпки.
У кромки леса сбились в кучку несколько построек, туда и
сворачивает их небольшой караван.
Две маленьких, до половины вросших в землю избушки и несколько
хозяйственных построек, со стенами из сплетённых прутьев. Солома на
двускатных крышах серая, явно урожая не этого года. Печных труб не
видать, над дверями, выше небольших отверстий, обильные следы
копоти.
Подойдя к одной из изб, провожатый со второй попытки древком
копья отогнал кинувшегося ему навстречу чёрного петуха, и им же
стукнул в дверь, не спускаясь в ведущий ко входу ровик:
— Кава! — заорал он на всю округу. Из жилища что-то ответил
женский голос, и парень продолжил разговор в той же интонации.
Роману вспомнилось классическое:
— Сова, открывай, Медведь пришёл!
Тем более, что интонация ответов тоже вполне совпала с
мультяшной — женщина явно не признавала за парнишкой того
авторитета, на который претендовал Ромин проводник. Наконец, дверь
распахнулась, и на улицу выглянула, вытирая руки передником, рослая
дама слегка за сорок. Прикрыла от света глаза ладонью, разглядела
пришедших, охнула и засуетилась, выговаривая что-то приведшему их
пацану. Провожатый гордо играл роль мужчины и воина, пока крепкая
рука Кавы толчком не направила его в сторону одной из надворных
построек. А хозяйка, улыбаясь, уже манила гостей в сторону второй
избушки, объясняя что-то, махала рукой в сторону Нимруна. Женщина
вытащила из крючьев, в девичестве бывших кривыми сучьями, запорный
брус, распахнула собранную из пары тёсаных плах дверь, отбросила
кожаную занавеску и нырнула внутрь. Назвать отверстие, в которое
она проскочила, дверным проёмом язык не поворачивался.