Уха оказалась изумительной — чистая, прозрачная, густая, она
радовала язык и ласкала желудок. Роман обратил внимание на
попадающиеся в миске куски красноватой рыбы. Неужто и тут лосось?
После еды расспросил парней, порисовал немного — точно, есть в
речке такая рыба.
— Много? Полная река?
— Нет, — Рудик старательно замотал головой. Часто попадается, но
чтобы всю реку от берега до берега запрудить, такого не бывает.
***
Рудик времени даром не терял. Пока его хозяин бегал по своим
героическим делам, парнишка разбирал геройское имущество,
раскладывая его по кучкам. А кое-что и проветрить не помешает. В
углу, справа от входа, выстроились трофейные копья, меч Бездомного
повис на деревянном гвозде над лавкой Романа, для заморского копья
на стену вдвоём с Акчеем приделали рога косули — на них древко
лежит надёжно, и схватить его легче лёгкого. На тех же рожках
развесили трофейные пояса с кинжалами, луки и колчаны со стрелами,
очень красиво получилось, сразу видно — постель великого героя. По
остальным стенам развесили щиты и секиры, а срубленные с копий
наконечники сложили в корзину и поставили ближе к печи, там всегда
сухо. Когда герой, позавтракав, оделся, прихватил топор и ушёл с
Машкой к реке, парни продолжили разбор имущества.
Акчей, хоть и молод годами, воин не из худших, долго любовался
хозяйской кольчугой, гладил кольца, качал головой. Сказал, такой
брони даже у самого Гатала нет, тот ходит в бронзовой чешуе,
нашитой на кожаную куртку. Но больше кольчуги понравилось ему
хозяйское копьё. Наконечник из звонкого железа, острый, толстый и
широкий, полированное древко из неизвестного дерева — твёрдое, но
упругое. И бронзовый шар противовеса на конце древка. Настоящее
оружие героя. Посох куда скромнее выглядит, хоть и он не прост,
древесина твёрже дуба, и тяжелее, видно, где-то в волшебной земле
за западным морем растут такие деревья.
Прорехи, пробитые скандами в нарядной кожаной рубахе Романа
Рудик зашил, клубочек с нитками и иглами нашёлся в кожаном
заплечном коробе. А ещё там был набор инструментов. Похожие были у
скандов в кузнице, но туда скалокса не пускали, чтобы волшбу не
испортил.
Всякие мешки, траурный плащ из белоснежных шкурок, непонятные
камни с дырками разной формы, округлая штука, набранная из кусков
кожи, зажатых на одной оси дисками из литой бронзы. На коже
остались следы мела. Ещё резные деревяшки и ремни — всё
непонятное.