Акчей, стараясь быть незаметным, передвинулся, встал так, чтобы
видеть, что показывает Шишагов. Зря старался. Всё равно пришлось
уходить. За всеми, к запасу приготовленной для последней печи
глины. Роман размял комок и стал
из него лепить детальки: две половины полусферы с наушником и
выступами в нужных местах, небольшой верхний гребень, козырёк,
нащёчники и назатыльник из трёх пластин. Шлем польского панцирного
гусара, он видел такой в Минском краеведческом музее. Поражённый
конструкцией гусарских «крыльев», он в своё время внимательно
рассмотрел весь доспех, который, кроме крыльев, был сделан
практично и очень грамотно. Возможно, и крылья были не просто
украшением, но человеку конца двадцатого века их назначение было
непонятно.
Дзеян с сомнением потряс головой, но по тому, как он начал
теребить свой припаленный ус, было видно — загорелся. Кузнец ещё
пытался найти причину, которая не даст ему взяться за эту работу —
мол, железа мало, рабочих рук не хватает. Шишагов напомнил о
неработающих печах и запасе руды и угля. Потом показал — за новый
шлем даст три трофейных. А руки найдутся, они с Акчеем могут
молотом бить, а Рудик может мехи качать. И кузнец сломался.
Пока шли все эти разговоры, процесс варки железа закончился, и
Дзеян, безжалостно разломав глиняную конструкцию, с помощью
старшего сына извлёк из ямы странный пупырчатый комок, который,
быстро остывая в холодном воздухе, почернел. Оглядел его со всех
сторон, потом лукаво глянул на Рому:
— Ну, пойдём тогда, — и направился в кузню.
Оставшиеся у оврага сыновья сноровисто доламывали спёкшуюся
глину. Будут готовить печь к следующей плавке. Роман отправил
рыжего им в помощь, и вместе с Акчеем последовал за кузнецом.
«Давненько я с молотом не баловался».
Кузнец разрубил крицу на несколько кусков, и теперь Роман с
Акчеем махали молотами, выбивая из очередного куска губчатого
железа скопившийся в многочисленных полостях жидкий шлак. Оглядев
своих новых молотобойцев, кузнец одобрительно хмыкнул, особо оценив
мускулатуру заказчика. Под обрушивающимися с двух сторон ударами
металл сминался, уплотняясь, и Дзеяну оставалось только
поворачивать заготовку, удерживая её клещами. Шишагову всегда
нравилось работать со всякими железками, и в интернате, на уроках
труда, и в гараже. Мышцы, соскучившиеся по настоящей нагрузке,
играючи управлялись с тяжёлым ковадлом. Кузнец иногда подменял
Акчея, тогда железо удерживал его старший сын — доверять такую
работу полонянику он не стал. Пришли со двора остальные сыновья,
взялись проковывать другой кусок. Когда стемнело, Роман понял,
почему кузнец не запускал в работу все печи сразу. Несмотря на
такое мощное пополнение, полученную в полдень не самую большую с
Роминой точки зрения крицу выбили только «на холодную».