— Хорошо, одного мне. Пусть так.
— Вот и ладно, – обрадовался Савастей, — когда всё готово будет,
я гонца к тебе подошлю.
***
Шишагов стоял у сруба, укрывающего яму с пленниками в новом
шлеме, облитый кольчугой, опоясанный трофейным боевым поясом, с
мечом и кинжалом в ножнах. У ног — Машка, за спиной Акчей в
собственном доспехе, с копьём и луком. Если вильцы решили показать
соседям, что их земли и имущество охраняют не только они сами, это
не помешает. Роман отказался от мысли обрядить рыжего скандом.
Слишком велики для подростка трофейные панцири, будет смешно
выглядеть. Не тот случай.
В полусотне шагов от священного дерева на высокой поленнице
возвышалась связанная из жердей клетка. Крепкая, сыромятных ремней
вильцы не пожалели. Злую казнь уготовил Савастей главному
скотокраду. Только Шишагов видел – в середину поленницы подручные
жреца затолкали немало сырых гнилушек. Травы какой-то пару охапок
засунули. Не простое сено. Значит, жрецу лишние мучения жертвы тоже
не нужны. Ничего личного, работа такая.
На казнь собралась изрядная толпа, на искушённый взгляд
привычного ко всяким построениям, парадам и шествиям Шишагова –
человек четыреста. Люди не только из здешнего рода, прибыли
соплеменники из двух соседних. Приплыли на паре челнов
представители живущих выше по течению Нирмуна руслян, пешим ходом
добрались несколько мужчин от занирмунских езерищенцев, за ними
гоняли на закатный берег долблёнку. Оказывается, у них Выргайла
тоже угнал не одно стадо. Старейшина правобережных поморян стоит
рядом с Берегуней. На его роду вильцы пару раз срывали злобу за
выходки дальних родичей. Все эти новости в два языка Роману
вывалили вертевшиеся среди людей Рудик и Ласка, каждый в своё ухо.
Зрителей у задуманного жрецом представления хватает.
Вот Савастей говорит со священным огнём, призывает Солнце и
стихии в свидетели. Артист, конечно, но что-то может, народ притих,
вслушиваясь в мелодичную речь жреца. Жаль, большая часть текста
осталось для Шишагова непонятой — скудноват словарный запас, что
тут поделаешь.
А вот и Ромин выход — старшие сыновья Печкура под папиным
руководством выудили из ямы виновника торжества.
«Нда, клетку можно было делать и не такой крепкой», — подумал
Роман.
Руки осуждённого на казнь изрядно пострадали в процессе допроса,
он с трудом удерживал от спадания разрезанные Шишаговым штаны.
Несмотря ни на что, держался поморянин хорошо, смотрел на
окружающих с вызовом, пренебрежительно сплюнув Печкуру под
ноги.