Мур работал и в машине.
В подземном гараже небоскреба, где мы покинули лимузин, начался
танец службы безопасности. Меня и Мура, даже несмотря на то что он
был тут частым гостем и доверенным лицом мистера Картрайта,
обыскали сначала с помощью металлодетекторов, потом по старинке,
вручную, потом просветили какой-то гадостью и только после этого
пропустили к лифту. По выходе из лифта все повторилось заново,
словно мы могли воспользоваться тайником в тесной кабинке,
отсканировали отпечатки пальцев и рисунок сетчатки глаза и даже
взяли пробу ДНК.
Вообще, потуги этих парней, как, впрочем, и любых других парней
из параллельных структур, меня всегда изрядно веселили. Допустим, я
действительно хочу прервать земное существование их обожаемого
работодателя. И что с того, что при мне нет никаких видов
холодного, огнестрельного, химического или биологического оружия?
Попробовали бы они задуматься над тем, что я могу свернуть шею их
боссу голыми руками. Увы, в наш век высоких технологий о старых
добрых методах воздействия уже никто не помнит. На мой взгляд,
лучший способ обезопасить кого-то от потенциальной угрозы — это
вообще не позволять ему встречаться с другими людьми.
— Полагаю, вас удивляют увиденные вами меры безопасности? —
спросил мистер Мур, когда перед нами распахнулись бронированные
двери и мы пошли по длинному едва освещенному коридору, облучаясь
обеззараживающей дрянью.
— Нет, — сказал я. — Порядка десяти лет назад я прошел через
более строгие процедуры под личиной независимого журналиста и убил
духовного лидера террористов дужкой его собственных очков.
— Пекин? — уточнил он.
Я кивнул.
Значит, они не только знают, кто я такой, но и знакомы с моим
послужным списком. Что говорит об утечке информации на самом верху.
Стоит ли мне доложить об этом своему бывшему руководству? Наверное,
не стоит. Во-первых, я на пенсии, а во-вторых, только оно и могло
допустить подобную утечку.
Кабинет мистера Картрайта был размером с футбольное поле.
Рабочий стол напоминал теннисный корт. Пол устлан ковром, стены
обшиты деревянными панелями, кроме одной. Которая являла собой
большой телевизионный экран.
Мистер Картрайт оказался хорошо сохранившимся и молодящимся
старикашкой в темном фланелевом костюме. Он сидел за рабочим столом
и курил сигару, что говорило о его хорошем вкусе.