По правую руку от него сидел средних лет худощавый мужчина с
незапоминающимся лицом и глазами цвета весеннего снега.
Едва мы появились на пороге, мистер Картрайт приветливо помахал
нам сигарой и предложил присесть. Мур бухнулся в кресло рядом с
незнакомым мне персонажем и водрузил на стол свой чемоданчик. Я сел
напротив него.
— Меня зовут Уильям Картрайт, — сказал Уильям Картрайт. — И вы
вполне можете называть меня Биллом.
— Меня зовут полковник Трэвис, — сказал я. — И вы вполне можете
называть меня полковником.
— Превосходно. Хотите сигару?
— Не откажусь.
— Давайте поговорим о вас, полковник, — продолжил Билл, выждав
необходимое для ритуала раскуривания время.
— За сто тысяч долларов вы можете говорить о чем угодно.
— Точно, — сказал Билл. — Хорошо, что вы мне об этом напомнили.
Предпочитаете получить деньги чеком или наличными? Или перевести их
на вашу банковскую карточку?
— Предпочитаю наличные, — сказал я.
— Будь по-вашему.
Он достал из ящика стола конверт и толкнул его ко мне по
полированной поверхности стола. В конверте было десять купюр
достоинством десять тысяч долларов каждая. Я кивнул и убрал конверт
в карман.
— Итак, — сказал Билл, — предмет нашего разговора — полковник
Трэвис. Что мы знаем о полковнике Трэвисе? Без ложной скромности
скажу, что мы знаем о полковнике Трэвисе все. Предпочитает, чтобы
его называли полковником, хотя он никогда не служил в армии.
Точнее, служил трижды, но под вымышленными именами и ровно столько,
сколько требовалось для выполнения очередного задания. Так?
Я кивнул.
— Тридцать два года. Самый молодой оперативный сотрудник,
вышедший в отставку по статье пятидесятой. Вы — опасный человек,
полковник.
Я пожал плечами.
«Отставка-50» — это придурь, выдуманная нашими чиновниками.
Дескать, какие-то психологи посчитали, что хорошо тренированный и
специально подготовленный оперативный агент может совершить по
служебным делам не более пятидесяти убийств, а потом его психика
надламывается и в ней происходят необратимые изменения. На мой
взгляд, так же как и на взгляд моих знакомых оперативников, это
полная чушь. Изменения в психике происходят уже после первого
убийства, а все остальные — это чистая арифметика.
Но после пятидесятой смерти — имеется в виду запротоколированная
смерть — агент вылетает в отставку с пожизненной пенсией и
подпиской о неразглашении. Перевод денег. Меня вышибли в тридцать
один год, при том что я прослужил четыре года и Конгресс не знает,
сколько денег ухлопали на мое обучение и подготовку. Я был на пике
физической формы и не чувствовал себя маньяком-убийцей. В принципе
я мог работать по основной специальности еще лет десять.