- Поляки, но наши, товарищ маршал, - смутился Марьин. – У нас от
роты две «Тигры» уцелели, да БМД. «Бардак» мы затрофеили…
Куликов полоснул Жеку взглядом, как лезвием.
- Из боя вышли с победой, боеприпасами разжились, - докладывал
майор, - и тут натыкаемся на польскую колонну! Ору нашим: «К бою!»,
а командир ихний… подполковник Залевский… полотенцем белым машет.
Так, мол, и так, отказываемся хунте служить! Они все из 8-й
Дрезденской механизированной дивизии…
- Вижу, - обронил маршал, скользнув глазами по отличительной
белой трапеции на бортах бэтээров, и усмехнулся. – Нормально,
майор. Мы тоже «хвост» тащим – освободили по пути зэков из лагеря
интернированных, а там сплошь «партийный бетон»! Грабский,
Милевский, Мочар, Ольшовский… Всё тутошнее Политбюро. Ну, я им
втолковал политику нашей партии, а Милевский, он у них за
главного, и говорит: «Согласные мы!» Ну, раз согласные, то стать в
строй и шагом марш, хе-хе… Ладно, майор, присоединяйтесь. Вместе
веселее!
- Есть, товарищ маршал! – козырнул Марьин, и замер.
Издалека, нарастая, раскатывался тяжкий свистящий клекот.
«Шилка», следовавшая в «маршальской» колонне, беспокойно ворохнула
башню, задирая четыре ствола.
- Не боись, майор, - ухмыльнулся Куликов. – Свои!
Вынырнув из-за леса, над колонной прошелся громадный «крокодил»
Ми-24, хлеща винтами и закручивая вихорьки ржавой хвои.
- По местам! Марш!
Понедельник, 24 сентября. Утро
Московская область, Щелково-40
Связавшись с инвертором, мы здорово запустили работу с
хронокамерой. Ну, а что делать? Лишних людей нету, все заняты, а у
Фейнберга неполный допуск.
Единственно, что успели – телекамеру оставили напротив. А то
мало ли… Вдруг Терминатор явится.
Пусть лучше дежурные из первого отдела справляются с залетными
Т-800…
- Эй! – Киврин невежливо сбил меня с мысли. – Оглох?
- Чего-чего? – я до того задумался, что не сразу понял, где
печатаю шаг. Почудилось даже, что мы с Володькой топаем по коридору
почившего объекта Х-1410. Такой же темноватый проход, и тусклые
полусферы светильников на далеком потолке горят через одну, и
сквознячок потягивает запашок нагретой изоляции…
- Я говорю, инвертор надо где-то испытывать! – терпеливо
повторил завлаб. – Ну, не знаю… В пустыне где-нибудь, или в степи,
чтобы все ровно, плоско до горизонта. Километра два дальности
гарантирую – тахионные ундуляции мы уже раз десять моделировали. А
сейчас практика нужна! Два с половиной километра – это на пределе,
энергетическая сфера получается метров пять в поперечнике – она,
считай, половину любого танка уделает. Микрогнезд с антивеществом
будет, как дырок в сыре – развалит и броню, и экипаж… Но ты-то
хочешь, чтобы инверсионная машина доставала на все двести кэмэ!