– Сожалею, – кивнул я. –
Действительно, вам можно посочувствовать.
Очевидно, что если имущество перейдет
к другим владельцам, мой собеседник лишится престижного и доходного
места. А он, похоже, из крестьянского сословия. Так что придется
бедолаге из дворянских палат переселяться в черную избу и учиться
жить натуральным хозяйством. Тут загорюешь.
– И дело не в том, – поморщился на
мои слова камердинер, – что наши угодья раздербанят по разным
владельцам. А в том, что крестьян начнут продавать, разрывая семьи
и выбирая девок покрасивше. У нас тут, если по мужикам считать,
тысяча душ крепостных. А если вместе со стариками, бабами и детьми,
то больше десяти тысяч наберется.
Оп-па! У меня аж волосы на загривке
дыбом встали. Это что еще за «Хижина дяди Тома» на российской
земле?
И, кстати, как-то неправильно этот
мужик считает. Слышал, что в семьях в те времена по 15-17 детей
рожали. Тогда цифра в десять тысяч весьма занижена. Или мрут они
здесь, как мухи?
Так, ладно. Я что могу сделать?
– Сам понимаешь, – продолжил
камердинер, – такого горя я своим подопечным желать не могу. Да и
Никита Василич (упомянув умершего хозяина, мужик размашисто
перекрестился) такого не простил бы никогда.
– И как быть?
– А все просто. Наследник наш,
застрелившийся, с малолетства жил в столицах. Здесь его в лицо
никто не знает. Значит обряжаем тебя в его одежки и, когда приедут
кредиторы, предъявляем, как хозяина здешних мест живого и
здорового.
– Ага. А дальше?
Камердинер хмыкнул.
– Если владелец имущества пребывает в
здравии, то долги с него можно взыскать, не разоряя хозяйство.
Именье у нас богатое, года за два, много три, вполне расплатимся.
Ты ведь (он довольно кровожадно ухмыльнулся) пить и деньги на девок
спускать не будешь.
Ну да, если приставит ко мне на
постоянной основе Гаврилу с вилами, то будет не до девок. Но в
принципе… почему бы и нет?
Единственная проблема, два года я
здесь не продержусь. У меня контракт с работодателями на два
месяца, так что… Но об этом, как говорила Скарлетт, будем думать
завтра.
– Угу, – произнес я, задумчиво
обернувшись в сторону того, кем мне в ближайшее время предстояло
стать. – И как меня теперь будут звать?
– Поручик кавалергардского полка
князь Петр Никитич Волынский. Как видишь, даже имя менять не
требуется. Ты ведь тоже Петр?