– Осип.
– А по отчеству?
– Не положено. Хозяин звал просто
Осип.
– Ясно. А я, стало быть, Петр
Никитич. И к тому же поручик. Действующий или в отставке?
– Отставной. Но с правом ношения
мундира.
– О! – это мне понравилось. Ибо к
офицерскому мундиру тех (этих?) времен полагается ношение сабли.
Полезная штука, если придется отбиваться от слишком назойливых
кредиторов. – И каков же размер моего долга?
– То нам не ведомо, – хмуро ответил
камердинер. – Но больше, чем стоимость имения. Не случайно же тот,
– (последовала брезгливая гримаса), – застрелился.
– М-м… – я задумался. – А можно
прочесть записку, которая послужила, так сказать, спусковым
крючком? Ну, ту, что папа-князь оставил наследнику?
– Отчего же, – пожал плечами Осип. –
Вон она, на столе лежит. Справа.
Тэк-с, Я цапнул бумажку и, разбирая
непривычное написание слов, вчитался. Однако!
Текст гласил:
«Уважаемый сын. Ты уже промотал
состояние матери и готов прокутить то, над чем я трудился всю
жизнь. Денег в наследство не оставляю. Предлагаю взяться за ум и
заняться хозяйством. У тебя еще есть шанс.
Напоследок рекомендую: если захочешь
повеситься, сделай это в моем кабинете. Специальный крюк для этого
я уже ввернул в потолок. Веревку найдешь в шкафу.
Любящий тебя отец, Никита
Волынский.
Писано в апреле пятого дня. Год
1775-й от Рождества Христова».
Мда… Папаша был суров.
Ни прибавить, ни убавить.
Я поднял голову и внимательно
осмотрел крюк самого зловещего вида, нависавший без малого над моей
макушкой. Этакий дамоклов меч.
Кстати, ели не изменяет память,
сейчас на российском престоле царствует Екатерина II. Причем только
что закончились две войны: русско-турецкая и крестьянская, под
предводительством Пугачева. Интересно, поручик Волынский принимал
участие в боевых действиях или отсиживался в столицах?
Впрочем, из местных вряд ли кто в
курсе его биографии. Значит, можно косить под контуженного. Мол, я
на фронте привык решать дела молодецким ударом. Рублю до седла,
дальше само разваливается. И если кто хочет испытать… ну, в таком
духе.
Однако хватит праздных мыслей, пора
за дело браться.
– Скажи-ка мне, Осип, а есть в нашем
хозяйстве бричка?
– Как не быть, – пожал плечом
камердинер. – Есть, конечно.
– Тогда вели запрягать да поедем
осматривать хозяйство.
(Должен же я знать, какие у нас
имеются активы помимо пресловутого крюка, совершенно не внушающего
мне оптимизма).