Мистикорн легкомысленно махнул рукой:
мол, никто мне не указ.
— Знаешь, что меня всегда удивляло? —
держа в руках фору, Селеста откинулась на адаптивную спинку.
При малейшем движении на ее
облегающем комбинезоне, который не скрывал многочисленные
люминесцирующие татуировки на теле, звякали модные подвески,
стилизованные под глазные яблоки представителей разных видов.
— Почему Анжи и Лив не завели своих
детей? — закончила свой вопрос Селеста. — Вроде такие… правильные
во всем. Образцовые граждане Регнума, я бы даже сказала.
Не завели… еще бы! Но, конечно,
Мистикорн не собирался это никак комментировать, ответив чрезмерно
любопытной подруге что-то грубоватое. Та фыркнула.
Просто так вдыхать
фелицитас[1] было несподручно, поэтому
пригодился фотовизор — устаревший гаджет в виде тончайшего
информационного дисплея, который можно согнуть, как хочешь.
Сложив фотовизор втрое и свернув в
трубочку, терранцы и титавинец пускали его по эстафете: от Селесты
к Секстилию. Кто-то закашлялся от свербения в носу и вдохнул по
новой.
Зрачки стремительно расползлись по
радужкам. Следующий тератик своей жизни Мистикорн запомнил очень
смутно. Собственное тело перестало ощущаться, в пустой голове не
осталось никаких тревог… почти.
Стимулируя отдельные участки мозга,
фелицитас вызывает относительно недолгое, но весьма приятное
состояние. При этом, если не переборщить и не смешать с чем-то еще,
имеет минимальные побочные эффекты, поскольку синтезирован таким
образом, чтобы быть совместимым с биохимией организма.
Из-за потенциального злоупотребления
и возможности формирования психологической зависимости фелицитас
запрещен в пространстве Регнума, как и любой наркотик.
— Вся жизнь… это безнадежная борьба с
энтропией вокруг себя, — едва подавляя смешок, выдал Фелисетт на
рассуждения Секстилия, который философствовал, но не всерьез.
Отпихивая от себя полусонного друга,
титавинец расслабленно развалился на левитроне, запрокинув голову.
Из-за того, что фелицитас разгоняет кровь по сосудам, всем стало
жарко, но Секстилий, кажется, не ощущал на себе этого
воздействия.
Оно и понятно. Одной из ключевых
особенностей адаптации титавинцев являются микроскопические железы
в слоях кожи, которые выделяют густую и липкую субстанцию —
термогелий. Этот гель служит как барьер для утраты влаги и
терморегуляции, образуя невидимый защитный слой на поверхности
чешуек, который не только увлажняет, но и реагирует на малейшие
изменения, превращаясь в жидкую форму при высокой температуре и
застывая при охлаждении.