Меня уже заметили, но поздно.
Бомбардир поспешно сбрасывает за борт очередную бомбу и хватается
за пулемёт, глаза за стёклами бликующих на солнце очков не
разглядеть, но широко разинутый в крике рот с пятидесяти метров
виден хорошо. Как и то, что короткая очередь обрывает и его крик, и
жизнь его пилота, прервав полёт самолёта. Вторая очередь достаётся
уже ведущему звена, а вот левый ведомый почти уходит из-под
обстрела резко дав газ и круто задирая нос самолёта. Был бы
двигатель «Оспрея» помощнее, может быть и ушёл бы, но так
обязательно заглохнет и свалится. Короткая очередь задевает только
стрелка и мой «Фиат» проскакивает мимо. Доворачивать по курсу для
более точной стрельбы крайне опасно, можно и столкнуться, при
расхождении между нами остаётся не более двадцати метров. На
прощание салютую обернувшемуся пилоту рукой, показывая жест
«пистолет» и как бы намекая, что сейчас встретимся вновь. Но ухожу
на «горку» и осматриваюсь.
А мой-то командир разбушевался не на
шутку и «вошёл во вкус», пытаясь «расковырять» уже следующее звено,
впрочем, «звеньев» как таковых уже нет. Внизу настоящая «собачья
свалка» и «не наши собаки» поджав хвост пытаются смыться с этой
«негостеприимной помойки». Но в пылу атаки Порфёненко не замечает,
что к нему снизу приближаются сразу все три боливийских
истребителя, ну, так на этот случай у него ведомый есть! Даю газ до
упора и разогнавшись с «горки» догоняю ближайший «Хаук». Опять
короткая очередь в упор и очередной ротозей спешит на встречу с
землёй. Два его товарища резко раздумывают атаковать моего ведущего
и уходят на разворот оставив ему на съедение свои бомбардировщики.
Ну, господа... это не спортивно! Да и не уйти вам от меня. Я выше,
скорость больше, а вы пока ещё развернётесь? Пилот второго
истребителя видимо это хорошо понимает или оказывается более
опытным и хладнокровным. Он разворачивается ко мне и идёт в лобовую
атаку. Стрелять начинаем одновременно метров с трёхсот, но видимо
ему пристрелку «ключница делала». Встречная скорость у нас
запредельная и моя очередь с двух пулемётов разбирает двигатель
«Хаука» и его крылья на запчасти, а самого отправляет в последнее
печальное путешествие «в края вечной охоты».
Шумно выдыхаю воздух. Чёрт, даже не
заметил, когда дыхание затаил. Нафиг мне такие «эксперименты»?
Случайная пуля... и «пишите письма». Иду на «горку» и осматриваюсь.
Дальняя группа самолётов в полном составе улепётывает домой. От
нашей «группы товарищей с полосатыми хвостами» осталось только
шесть самолётов, и они на полном ходу тоже чешут домой, но как-то
медленно и лениво, видимо мой командир их подгоняет недостаточно
усердно. Спешу ему на помощь и пристраиваюсь рядом. Поливаю
улетающую группу с двух пулемётов, но вдруг правый замолкает,
дёргаю рычаг перезарядки и никакого эффекта. Блин! Патроны
закончились. Оглядываюсь на Порфёненко и вижу, что он тоже не
стреляет. Увидев мой взгляд, командир одобрительно улыбается и
показывает, что пора поворачивать назад. Действительно пора,
бензина осталось на донышке, а ещё надо найти куда
садиться.