— Лихо здесь! — кто-то метнулся по коридору, и Иван усмехнулся.
Это прозвище — Лихо Одноглазое — намертво приклеилось к нему после того, как в одной из облав он потерял левый глаз. Теперь полоска черного шелка стала его своеобразной визиткой.
Посреди просторной комнаты, которая, судя по всему, служила кабинетом, на ковре лежало тело. Кто-то уже прикрыл его простыней. Чемесов наклонился и приподнял край. Все было очевидно — пуля попала в сердце. Мгновенная смерть. Впрочем, рана его интересовала меньше всего. Иван изучал лицо покойного. Лет пятидесяти-пятидесяти пяти. По-своему красив, а потому особенно неприятным было выражение лютой ненависти, которое не смогла стереть даже смерть. Потом взгляд Чемесова упал на правую руку убитого, все еще сжимавшую арапник.
— Зачем дома плетка? Ночь уж. Он в домашнем халате, — словно рассуждая сам с собой, пробормотал Иван, но его услышали.
Вперед выступил молоденький светловолосый юноша:
— Осмелюсь доложить…
— Кто вы? — Чемесов нахмурился.
— Моя фамилия Доркашов. Петр Доркашов, Иван Димитриевич. Я прохожу практику после университета…
Молодой человек явно волновался, и Иван ободряюще улыбнулся ему.
— Так вот, — Доркашов заторопился. — Граф имел обыкновение не расставаться с этим… предметом даже в спальне. Привычка, знаете ли. А еще у него на шее оберег от магии... Такой, как полицейским выдают.
— Интересно... Кто нашел тело?
— Дворецкий послал в полицейский участок одного из слуг.
— Где он?
— Кто?— Дворецкий, конечно!
Через минуту встрепанный человек, нервно стягивавший на груди халат неопределенного цвета, появился в комнате, заговорив сразу, с порога:
— Понимаете, я бы сам никогда... Моя семья служит господам Орловым уже не первое поколение, и я бы сам никогда... Но, вы понимаете, меня разбудил смех госпожи.
— Смех?— Да. Она так громко смеялась, что я насторожился.
Чемесов вскинул бровь: что ж это за дом, в котором смех может в первую очередь насторожить? Да-а... Вдруг захотелось передернуться. Что и говорить, место действительно было... неуютным. И Иван только теперь понял, по какой причине: дом был мертвым, пустым. Ни шепотков веселых хухликов, ни мягкого, обволакивающего тепла, которым делились с людьми задобренные и сытые жихарки, ни даже шебуршания и вздохов игошей. Словно и не человеческое жилье, а... склеп. Куда делся весь малый народец? Ага... Взгляд Чемесова напоролся на каменное панно над камином. В сером мраморе был вырезан знак секты Магоборцев. Граф Орлов за что-то ненавидел все, связанное с колдовством, включая магических существ? В этом причина того, что он носил камень-оберег, а в своем жилище вывел даже совершенно мирных, добрейших жихарок? Если так, то не удивительно, что смех хозяйки заставляет слуг тревожиться, ожидая чего-то скверного...