На горьких пьяниц,
которым без разницы, как пить, лишь бы выпить, они и вовсе не
походили.
Внимательный
наблюдатель, изучая стариков, терялся бы в догадках. Судя по мелким
нюансам поведения, эти двое познакомились не слишком давно.
Взаимная симпатия не заменит привычку, рождаемую временем. Но, с
другой стороны, учитывая кое-какие приметы, их можно было счесть и
закадычными приятелями.
Зато родственниками их
бы не счел никто.
Любитель вертеть
самокрутки -- смуглый, маленький, с диковатыми чертами лица -- явно
прилетел издалека. За ушами и на затылке у него топорщился седой,
жесткий, коротко стриженый "газон", напоминая колючки
ежа-альбиноса. Тощие ручки-ножки в сочетании с брюшком, выкаченным
за поясной ремень, делали человека смешным; сонные, припухшие
глазки усиливали комическое впечатление.
Из одежды на "комике"
имелась юбка до колен и кожаный фартук, где над кармашком выжгли
эмблему: паук держит в лапках муху.
Все.
Хорошо, что ночь
предполагалась теплая.
Зато трубокур одевался
стильно, можно сказать, со вкусом. В нем чувствовалась если не
порода, то умение вращаться в свете. Шорты из натурального волокна,
рубашка навыпуск с пуговицами, каждую из которых украшал скромный
голо-значок "Lazzaro Sforza"; на ногах -- сандалии ручной работы.
Дородный, крепко сбитый, он дымил трубкой, распространяя запах
вишневого табака, и раздувал ноздри орлиного носа, словно
намеревался чихнуть.
Лысая, как колено, голова вызывала сомнения: росли ли на ней
волосы хотя бы в молодости? Зато руки оказались волосаты сверх
меры. И вполне энергичны, судя по легкости, с какой они потянулись
к тыкве-долбленке, желая "освежить" содержимое стаканов.
-- Не напивайтесь! --
строго предупредила их снизу женщина, возясь у вкопанного в землю
стола. -- Успеете еще!
Щеголь прикусил трубку
крепкими, похоже, имплантированными зубами.
-- Да мы по
капельке!
-- Знаю я вас...
Поставь на место, кому сказано!
Лысый щеголь
подчинился, а его комический собутыльник вздохнул.
Женщина -- ее
следовало бы назвать толстухой, да мешала бойкость, с какой она
двигалась -- оправила чепец и взялась за нож. Четвертушки курицы
под ее пальцами и лезвием ножа живо теряли первозданный вид,
превращаясь в одинаковые кусочки мяса без костей. Взлетев в воздух,
они отправлялись мариноваться в кастрюлю с "толкушкой": смесью
куркумы, семян кинзы и сушеных корней турмерика с солью, сахаром и
измельченным арахисом.