Закончив осмотр, Никифор встал и пошёл к наблюдавшему
за нами летёхе.
—
Уткин, эй, мичман! — раздался гневный крик из-за оцепления
морпехов. — Да сюда посмотри, гусь ощипанный! Пропустите
меня, это наше дело!
Оглянулся на кричавшего не только
Ульян.
Здоровый мужик возвышался над бойцами. Щекастое лицо,
красное от злости, казалось, сейчас треснет, как презревший арбуз.
Форма жандарма наглухо застёгнутая, грозила отстрелить пуговицы с
пуза. Только майорские звезды на погонах спокойно, тускло
поблескивали в свете ламп.
—
Это кто? — спросил я.
—
Главный транспортник станции, — вздохнул Уткин. — Всю плешь мне
проел.
—
Это ему надо сказать спасибо за отсутствие видеокамер? — я
почувствовал, как держиморда начинает мне нравиться всё меньше и
меньше.
—
Угу, — подтвердил Ульян, отворачиваясь от оравшего, и следуя дальше
за капитаном.
— Не
пойдёшь к нему?
— Нет, —
покачал головой Уткин, — иначе он дело заберёт, я по званию и
должности не могу подобное вести, а так, сейчас капитан Лапушкин, —
он кивнул на Никифора Андреевича, — старший.
— Погоди,
— от удивления я остановился и положил руку ему на плечо,
притормаживая его. — Ты же говорил про лейтенанта, его полномочий
должно быть достаточно.
— Он две
недели, как в коме, — произнёс Ульян, его плечи поникли, а в глазах
поселилась тоска. — Сейчас здесь всё на мне, и да, в центральное
управление я сообщил, надо ждать возвращения командированных.
Замены нет.
Ответить я
не успел. Мы подошли к летёхе с которого капитан Лапушкин уже
содрал форму. Долго искать не пришлось. Только одна татуировка
украшала злодея. Двуликий мужик на плече.
— Что она
означает, — спросил Никифор Андреевич летёху, но тот промолчал,
вонзившись в меня взглядом полным предвкушения.
— Чего
смотришь? — не выдержал я, ощущая мурашки по телу.
— Когда ты
сдохнешь от яда, — оскалился тот, и тут же болезненно скривился,
неловко дёрнувшись.
До меня
ещё только доходило, а Никифор Андреевич уже распаковал пакет с
вещдоками и сунул нож в анализатор. Прибор пиликнул. Загорелись
красным лампочки, и на панели высветилось название
отравы.
— Что там?
— дрожащим голосом спросил Уткин.
— Жопа, —
зарываясь рукой в седину на
голове, прошептал Лапушкин и, под хохот летёхи, показал нам
экран.
— Яд чёрного кочевника, — прочитал
Уткин вслух, и посмотрел на капитана, — кто это?