"Правда? Я не знала. Думала, ты сестру его имеешь
в виду. Вот она была королевой по-настоящему, я бы сама за неё проголосовала, в
жизни не видела настолько красивых девчонок".
Виктория
презрительно кривит свой развратный рот: "Её
одевали как на подиум. В таких шмотках кто угодно будет королевой, даже бедная
Мэнди".
Подружка
расхохоталась, простонала: "Мэнди!
Ну ты сказала!"
Виктория
тоже смеялась своим хриплым дьявольским смехом, потом подружка отдышалась и
протянула: "О
боже… Нет, шмотки – это хорошо, но бедной Мэнди даже они не помогут, её уже не спасти".
Они
вышли из туалета, продолжая громко смеяться, а я сидела в своей кабинке и тихо
умирала внутри.
Потому
что бедная Мэнди – это я.
***
Глава 2. Знать своё место
Чем
ближе я подходила к дому, тем сильнее колотилось сердце – сегодня пятница,
завтра отчиму не надо на работу, поэтому сегодня он отдыхает.
В
доме орал телевизор, вместе с ним орал отчим – я слышала его голос, этот
медвежий рёв вызывал у меня внутри холодную мелкую дрожь, я его до ужаса
боялась, я мечтала стать невидимой каждый раз, когда он ко мне обращался. К
счастью, он не слишком часто это делал, предпочитая меня не замечать. Я
прикладывала для этого все усилия.
Дорожка
от калитки до крыльца казалась бесконечной, мои ноги примерзали к земле, колени
слабели, я шла так тихо, как только могла.
Из
телевизора доносился бодрый голос комментатора, он рассказывал, кому от кого
переходит мяч, потом на секунду затих и завопил: "Опасный момент! Удар!!!
Нет, не получилось! Полузащитник…", отчим застонал громче, чем телевизор,
я взялась за дверную ручку и тихо повернула её до щелчка.
У
нас в лицее тоже была команда по регби, Джи-Джей был полузащитником, когда он
шёл по коридору, к стенам прижималась даже команда по тяжёлой атлетике. Он
действительно был больше похож на коня, чем на принца, но…
Я
вошла, тихо прикрыла дверь и голодным взглядом посмотрела на спину матери у
плиты – оттуда пахло жареным мясом, которое мне не светит. Перевела взгляд на
лестницу на второй этаж, надежда прошмыгнуть туда незаметно ещё теплилась, мне
это часто удавалось, я умела быть невидимой и бесшумной.
Отчим
сидел ко мне спиной, над спинкой дивана возвышались круглыми валунами его
широкие плечи, обтянутые старой футболкой, истёршейся до полупрозрачности. Она
была такой мягкой, что вызывала странные чувства, я в прошлом году прикоснулась
к ней один раз, случайно, и поклялась себе больше не делать этого никогда.