— А,
Бретей! — оживленно воскликнул принц и будущий король. —
Знакомьтесь, это мэтр Боден, представитель моего брата!
И по тому,
что принц впервые говорил запросто, а не стал прибегать к
привычному королевскому «мы», рувард понял, что Франсуа дошел до
крайности. Принца необходимо было спасать, Александр только пока не
совсем понимал от чего, но последующие слова его высочества все
расставили по своим местам.
— Мэтр
должен проследить, чтобы я не забыл подписать акт отречения, —
раздраженно говорил принц. — Я только «за», вот только стоит
собраться двум юристом, как у них сразу же возникает три мнения,
хотя, должен признать, мнение моего стряпчего мне нравится все же
больше.
Александр
понимающе кивнул. Франсуа мог отказаться от французских владений,
но при этом братом и наследником Генриха он быть не переставал, а
часть формулировок, предложенных Боденом, была настолько
двусмысленна, что вполне могла быть принята за отречение еще и от
прав наследования. Учитывая общее состояние Франсуа, это вряд ли
имело большое значение, но было настолько оскорбительно, что должно
было вызвать и неудовольствие принца, и еще большее неудовольствие
Генеральных Штатов. Кому понравится, если избранного монарха
оскорбляют на весь белый свет?
С другой
стороны, Нидерланды и правда не были заинтересованы в унии.
Конечно, учитывая здоровье, а, точнее, нездоровье Франсуа,
дойти до унии Низинные земли не имели ни малейшего шанса, но ведь
известно об этом не было, так что необходимо было как-то
зафиксировать это обстоятельство. А с третьей стороны, соглашение
наихристианнейшего короля Генриха с Генеральными Штатами и так
признавало, что наследовать королю Франциску могут лишь его
законные дети, а при их отсутствии и смерти короля Валуа избрание
или же не избрание нового государя целиком остается в
ведении Генеральных Штатов.
Александр
внимательно посмотрел на посланца Генриха, а потом спокойно, словно
на заседании Совета Восемнадцати в Генте или же на одном из
закрытых заседаний Штатов, изложил юристу взгляд на проблему со
стороны королевского брата, между делом заметив, что его
высочество, несомненно, с радостью выполнит все пожелания его
христианнейшего величества, но ведь надо еще учитывать предрассудки
и гордость будущих подданных короля Франциска. Возможно, стоит
подписать не один, а два документа? Один в присутствии Генеральных
штатов — и это будет акт об отречении принца от французских
владений. Второй — в присутствии всего трех или четырех свидетелей:
Бодена, юриста его высочества, его, как регента, и, конечно,
господина де Нанси. Этот документ не будет предан огласке, но ведь
его христианнейшему величеству важно не это, а сам факт подписи
брата, не так ли?