Сначала
представители Штатов запутались в старом и новом календарях, хотя и
получили все таблицы дона Матео. Наученный горьким опытом, рувард
понял, что должен издать не обычную для себя листовку, а целый
календарь! Господи, спаси и сохрани...
Затем
представители Генеральных Штатов принялись жаловаться на дороги...
С дорогами тоже надо было что-то делать, но не сейчас
же!
Александр
признавал, что рано наступившая весна спутала все планы, и все же
собраться на подписание было необходимо. К тому же он помнил, что
на провозглашение Акта о клятвенном отречении, низложившим короля
Габсбурга, Генеральные Штаты съехались намного быстрей.
Рувард
отправлял и получал письма, отдавал распоряжения и вел переговоры,
так что вскоре все полки в его покоях были заставлены папками с
документами, а Нанси сбился с ног, стараясь оградить Франсуа от
потока людей, направлявшихся к регенту. На попытку Нанси
пожаловаться управляющему, а потом и самому руварду, Александр
хмуро оглядел обоих, а потом поинтересовался, кто их них не
справляется со своими обязанностями — капитан стражи его
величества, не способный поставить заслон нежелательным
посетителям, или управляющий, не нашедший для него покои, которые
бы избавляли короля Франциска от блуждавших в поисках руварда
людей?
Больше
жалоб от Нанси не поступало, зато через два дня Александр смог
перебраться в другие покои — более удобные, лучше охраняемые и при
этом не мешавшие ему при необходимости свободно общаться с королем
Франциском.
Александр
чувствовал себя человеком, которому необходимо свернуть горы, да
еще и без архимедовой точки опоры, и только письма Соланж, в
которые она вкладывала листы с обведенными ладошками детей,
поддерживали его в беспрестанных трудах. А потом взмыленный и
грязный гонец доставил ему отчет Эпинуа…
Рувард
перечитал послание раз, второй и неожиданно понял, что руки дрожат
от напряжения. Спросил гонца, как давно тот выехал в путь, выслушал
ответ, а также пару наблюдений солдата о дороге и отпустил беднягу
отдыхать. Перечитал письмо в третий раз. Почему-то было холодно,
зубы выбивали дробь, и Александр понял, что ему требуется
подогретое вино — немедленно! Заметил с самого края стола жуткую
тинктуру Жоржа и одним глотком опустошил флакон.
Гадость
была редкостная, но через пару мгновений по телу разлилось приятное
тепло, зубы перестали выбивать дробь, а в душе воцарились
спокойствие и решимость. Разум Александра вновь работал четко и
быстро, рувард и генерал мысленно составлял планы и находил способы
их исполнения.