Мишель
ошибался. Да, Филипп действительно считал, что должен быть
справедливым и благородным государем, заботящимся о своих
подданных, но достигать своих целей он намеревался железной волей и
железной рукой.
Хоть бы
мальчик не был таким идеальным. А, главное, чтобы не встретил на
пути своего «шевалье де Бретея».
Молитвы
принцессы Блуасской были услышаны.
Въезд графа
Хагенау в Релинген сопровождался тем, чем обычно сопровождается
появление любимого правителя. Истосковавшиеся по истинному государю
селяне и горожане кидали под ноги лошадям охапки цветов, несли
навстречу юному принцу все, чем богаты ремесленные цеха. Юные
девушки, наряженные в лучшие одежды, пели радостные песни и водили
хороводы вокруг праздничной кавалькады.
Первые
проявления искренней радости поданных радовали Филиппа, однако,
когда славословия и подношения повторялись вновь и вновь, в шестой
деревне и третьем городе, граф Хагенау решил, что с него хватит.
Карл вполне разделял чувства молодого господина, тем более
прекрасно знал и другой Релинген. Не парадный, приукрашенный и
заваленный цветами, но невежественный, нищий, питающийся темными
страстями и суевериями. Чем быстрее юный правитель примет страну
под свою руку и узнает, что не все в его княжестве так благостно и
благополучно, тем лучше. А значит, надо быстрее закончить с
церемониями и заняться делом. Ночевка же в каждой встречной
деревушке этому явно не способствовала. Так что, пока релингенские
дворяне и почтенные горожане досматривали последние сны, Филипп
Хагенау и Карл отправились в путь.
К полудню
Карл скомандовал привал. Филипп искренне радовался будущему
удивлению сопровождающих, потерявших принца, но командир его отряда
не разделял веселого настроения юноши. Карл мрачно размышлял о том,
что его мысли о темной стороне Релингена сбываются как-то уж
слишком быстро. Граф Хагенау и его люди не заметили двух
заброшенных деревушек, где Карл намеревался дать отдых людям и
лошадям. Хвала Всевышнему, третья деревня на их пути не выглядела
заброшенной — над домами вились дымы, лаяли собаки, орали петухи, а
у речной запруды им встретилось небольшое стадо овец.
Несмотря на
идиллический вид, деревня оказалась внезапно и странно безлюдной.
Никто не бежал навстречу кавалькаде, не было девушек с цветами и
добрых поселян с хлебами в руках и гусями в корзинах. Не было даже
босоногих мальчишек, уж точно никогда не упускающих возможность
поглазеть на нарядных всадников, попутно получив пару мелких монет.
Карл уже вообразил было, что жители деревни стали жертвой заразы и
надо скорее убираться из проклятого края, но вовремя сообразил, что
не видел на въезде в деревню чумного камня или иного страшного
предупреждения. Да и безмятежный вид пастушка на краю деревни
развеял мимолетные сомнения.