Максим повернулся на бок. Кровать скрипнула. С улицы раздался
негромкий собачий лай. Он тогда ничего никому не сказал и не
спросил. Просто согласился поехать в лагерь, как предлагал до этого
папа. И от которого до этого Максим уверенно отбрыкивался.
- Макс, ты не засланный казачок, случаем? – улыбнулась вожатая
Марго. И тут же прищурилась от света, бьющего ей прямо в глаза
из-за зарешёченного окна спортзала. Она чуть наклонила голову к
плечу, и солнечный квадратик лёг ей прямо на округлую щёку,
подчёркивая ровный, персиковый оттенок кожи. А каштановые вьющиеся
волосы тяжёлой копной свесились ниже плеча.
- Я? – Максим опешил, приземлившись на ноги и замерев перед
сеткой, разделившей игровое поле прямо посередине.
- Ну да, - весело кивнула Марго. – Слишком ловко у тебя для
новичка выходит.
От внезапной похвалы Максим почувствовал тепло на ушах и даже не
обратил внимания, что девушка назвала его самой нелюбимой формой
имени – Макс.
Макс – это, по его глубокому мнению, кличка для собаки. Или ник
какого-нибудь рэппера со сползающими штанами и бейсболкой козырьком
набок. Но никак не имя Максима. Поэтому с детства он спорил и с
детьми, и с воспитателями, пытавшимися его так обзывать.
Воспитатели за это жаловались маме с папой. Но родители то ли не
имели педагогических талантов, то ли просто не считали нужным
ничего с этим делать. Поэтому со временем все просто привыкли.
Школьные учителя уже не питали страсти к краткости, которая не
всегда сестра таланта, а некоторые даже обращались к ученикам на
«вы». А одноклассники уже не считали Максима вредным – с возрастом
начинаешь проще относиться к чужим заскокам. Поэтому Максом его
никто обозвать не пытался. Да даже тут, в лагере, к нему почему-то
чаще обращались не по имени, а по фамилии.
Вожатый Саша, который явно не имел предрассудков по отношению к
любым и формам собственного имени, глянул в экран планшета.
Несколько раз ткнул и перелистнул что-то пальцами, будто сверяясь.
А потом поднял на Максима торопливый взгляд.
- Саянов, чего тормозишь? Смена позиций!
Действительно - Дима уже подошёл к Максиму и теперь топтался
рядом, как неприкаянный. И Максим двинулся по часовой стрелке,
оказавшись уже не по центру поля, прямо перед сеткой, а правее.
Подавать очередь настала противника – восьмого отряда.