Они двинулись по тропе в лагерной цивилизации. Её тонкие ноги
мелькали совсем рядом с Максимовыми – кряжистыми и тёмными по
сравнению с ними. Шла Женя будто по ровной линии, которую видела
только она, торопливо перескакивая с одной ноги на другую. Максим
сбавил шаг.
- А ты раньше была в лагерях? – спросил Максим, чтобы спросить
хоть что-то – тишина подзатянулась.
- Давно, лет в восемь, - кажется, охотно отозвалась Женя. – Но у
меня там через неделю отит начался, и меня домой забрали. Кстати, я
только в машину села, и ухо проходить начало. К дому когда
подъехали – уже ничего и не было.
- А меня так решили к спорту приобщать, - истинную причину его
здесь пребывания Максим озвучивать не стал. Тем более, сам её пока
только смутно чувствовал. – Поздновато, наверное.
- Да ну, - не согласилась Женя. – Поздно – это когда маньяк уже
нападает. Ой…
Фраза про маньяка вырвалась у неё совершенно случайно – как
альтернатива фразы вроде «поздно – когда акулы ноги доедают».
Тут они рассмеялись вдвоём, решив не углубляться в тему. И
пошли, не сговариваясь, чуть быстрее. И уже почти вышли к одному из
старших корпусов. Там было тихо. В отличие от корпуса
административного, куда уже давно успела заскочить Таня.
Виталий Викторович был замом по воспитательной работе. И, так
как воспитываться современное поколение не любит (интересно,
какое-нибудь любило?), то очередей из воспитанников к нему не
выстраивалось. Поэтому эта девчонка, шаровой молнией залетевшая в
душное пространство, в первые секунды напугала его до чёртиков.
И всё же трезвость мысли не до конца покинула Виталия
Викторовича – в её бессвязном вопле он явственно различил слова
«маньяк», «опасность» и «охренеть».
- Погоди, погоди, - Виталий Викторович бессознательно вынес
перед собой раскрытую ладонь в надежде притормозить словесный
поток. – Кто маньяк?
- Да я откуда знаю? Мужик какой-то! – накал Танькиной экспрессии
не уменьшался, но мельтешить она стала меньше – отвлеклась тёмную
линию, уходящую на ладонь зама по воспитательной работы из-под
металлического ремешка часов.
В голову сама собой пришла мысль о тюремных наколках, поэтому
Танька и решила притормозить.
- Где мужик? – напрягаясь, вопросил Виталий Викторович.
- Да за воротами стоял!
- И что делал?
- Ну… на меня смотрел…
Повисла многозначительная пауза. Во взгляде зама так и читалась
мысль о том, мало ли кто куда смотрит.