— О, Сонечка, будьте покойны за всё это! Зина — добрейшая
девушка! Она чрезвычайно послушна и благонравна, так что даже не
припомню, огорчала ли она меня когда-то чем-либо! Уверен, что она
совсем не будет против принять ваше покровительство! Зина ласкова
со всеми, кого знает, и всегда слушает старших. Она, разумеется,
никогда в жизни не увлекалась ничем дурным! Вот только...
— Что? — насторожилась Софья Львовна.
— Моя малышка несколько скучает, а чрезмерно живой ум и слишком
развитая фантазия то и дело заставляют её склоняться ко всяким, так
скажем, сомнительным начинаниям...
— Сомнительным? Как?! Дочь министра — и...
— Нет, вы не думайте, Сонечка, я не об этом! Не кружковщина,
конечно. Так, по мелочи. То, знаете, на курсы собирается, то в
поэтический клуб, то в единение с природой, то в спиритизм... Она,
добрая душа, со мной всем этим делится, поэтому пока что удаётся
отговаривать. Но долго ли удастся?! Я ведь занят. Так что Зиночке,
кроме нарядов, полезно бы чем-то увлечься... но таким... вы
понимаете... пристойным, безопасным! Не столоверчением, не
толстовством. Не могли бы вы заниматься с ней ещё, к примеру,
вышиванием или иностранным языком?
— Могу. Немецким.
— Немецким? Нет... Немецкий это тоже философия... Гегельянство,
социал-демократия... Не поймите неправильно, Сонечка, я про вас
знаю, что вы дама высшей морали и строгих правил!.. Но в наше время
лучше к немцам не соваться.
— Ну, вышивать, я полагаю, ваша дочь умеет и без меня.
— Это да... Верно... Может, тогда что-то более современное? Но
чтоб при том политически благонадёжное! Вы можете сходить с ней в
дамский клуб поклонниц дирижаблей, например. Или посещать
географическое общество! В конце концов, я не был бы даже против
уроков вождения паромобилей!
— Что, в самом деле?
— Ну конечно, почему нет? Я ведь прогрессивный человек! У нас на
Всемирной выставке целое паромобильное отделение ожидается —
гордость Поволжья! Уверен: если Зиночка освоит самодвижущуюся
повозку и сможет хвастаться этим катанием перед подругами, она
сможет почувствовать себя независимой женщиной, и это гарантирует
её от глупых желаний вроде политики, выборов, права развода...
— Вы весьма дальновидный родитель, — заметила Софья.
— Положение обязывает, — отозвался польщённый Николай Львович. —
Мы, блюстители порядка, как родители для русского народа.
Научились. Знаете, как говорит начальник Московского охранного
отделения Зубатов? Надо дать пасомым овцам малую толику свободы —
так вы создадите у них иллюзию самоволия и отвратите от опасных
поползновений и пугачёвщины... Зубатов, он, к слову, умнейшая
голова — даром, что в сюртуке! У них в Москве ни один кружок без
нашего сотрудника не обходится, каждого вольнодумца на карандаше
держат! Не то, что в Петербурге...