То, что он увидел в этот раз, его вполне устроило. Встречать его
вышла типичная старая дева в простом сером платье, с седеющей косой
и толстыми щеками на простонародно круглом лице, вечно украшенном
кислой гримасой. Похоже, она не работала, как собиралась, а просто
жила на наследство родителей, довольствусь скромной квартирой и
одной-единственной прислугой. «Значит, не откажет, — рассудил
Николай Львович про себя. — Нам обоим это будет выгодно».
Брат с сестрой расцеловались, обнялись, прислугу тотчас же
отправили ставить самовар и, оставшись наедине, Николай Львович без
промедления перешёл к делу:
— Я смотрю, сестрица, скромно вы живёте. А не желаете ли,
например, ко мне переехать? Хорошая квартира на Фонтанке, восемь
комнат, штат прислуги, выезд свой. Электрические силы подаются,
всюду лапочки лодыгинские, мебель, телефон поставят скоро... Дрова
для всех печей — за счёт казны.
Софья ожидаемо растерялась, услышав такое щедрое
предложение.
— Полагаю, это всё не просто так? — недоверчиво поинтересовалась
она.
— Всего лишь за небольшую услугу, оказать которую, полагаю, вам
и самой будет достаточно интересно... Моя дочка Зиночка в возраст
вошла. Выезжать с ней пора. Я, как вы должно быть, знаете, теперь
министром числюсь, занят очень. Да и в свете барышне более принято
появляться с женской роднёй, нежели с отцом. Жену я уже девять лет
как схоронил, в другой раз не женился, вдвоём живём с дочкой. Я,
Софьюшка, конечно, понимаю, что мы с вами прежде мало знались. У
вас, должно, дела иные есть... Однако же, может быть, всё же
найдёте возможным за Зиночкой присмотреть? Работа не надолго. Сами
знаете: за год с тех пор, как выезжать начнёт, ей надо замуж выйти.
Полагаю, и за полгода уложимся: ведь Зиночка красива и с
приданым...
«Да и я сейчас второй после царя», — хотел продолжить Николай
Львович, но удержался, чтобы не вызвать в сестре слишком много
зависти и не отвратить её таким образом от себя.
— Что ж, — ответила та. — В самом деле мы, братец, не так много
знались. Я, признаться, думала, что вы за своей службой уже и
забыли меня совсем, уже и не помните, что есть у вас сестра Соня...
Но я вас не корю! Для человека вашего чина, которому доверяет сам
Государь, который облечён такими полномочиями, что от него зависит
благополучие всей империи, простительна небольшая забывчивость в
отношении родственников. Однако, раз мы долго не общались, то я
даже и не знаю ничего о вашей дочери. Насколько она благонравна? Не
подвержена ли кружковщине, нигилизму или иным модным веяниям,
портящим молодёжь? Чем занят её ум? И наконец, захочет ли она сама
принять у себя в доме бедную тётку и пожелает ли прислушиваться к
её советам?