— Что молчишь, Уил? Я тебя
спрашиваю, — повторил возмущённый подполковник.
— Погляди в мои глаза, амиго! —
Мадейра схватил стальной хваткой за руку Дорнигана, которой тот
держал стакан, и сняв шляпу поднял на него свой суровый взгляд. —
Что ты тут видишь?
— Я вижу кровь... Много крови и
отчаянья, будто эти глаза познали все печали мира, — завороженно
глядел подполковник ВВС в глаза бандита.
— Дети всего мира сейчас плачут,
гибнут и страдают! Ты думаешь, что дети Филадельфии, Ричмонда или
Нью-Йорка не страдают? Или ты думаешь, что твои дети чем-то лучше
тех американских детей? Совсем ещё недавно циничное правительство
Д`бампо покрывало торговлю детьми, продажу детской порнографии и
сексуальное рабство. На моих глазах похищенных детей из
родительских домов грузили в микроавтобусы и отправляли в сторону
Конгресса на потеху его сенаторам, которые там по сей день сидят,
как крысы, и по-твоему эти дети были чем-то хуже твоих
солдатиков?!
— Да кто ты, черт тебя побери,
такой?! — растерянно в испуге воскликнул Дорниган.
— Мадейра, — Харкер положил кисть на
руку испанца и тот отпустил Дорнигана.
— Я не понимаю, что этот мерзавец
говорит про нашего президента?
— Ты это и так знаешь не хуже меня,
Дорни.
Дорниган замолчал. Его взгляд тоже
потух. Настала минута молчания. Подполковник сделал последнюю
затяжку, натянул козырёк фуражки на нос и потушил сигарету о
стол.
— Уилли, давай выйдем на пару минут,
подышим спёртым воздухом моих «птичек».
Друзья оставили Мадейру в кабинете
одного. Тот продолжал наслаждаться виски, наблюдая за бурей за
коном. Через час Харкер вернулся обратно, стал перед столом
напротив наркоторговца и налил себе виски до краёв стакана, затем
его залпом осушил.
— Дорни сказал, что поможет тебе.
Поможет... Но с условием, что это будет его последнее дело и мы
после всего забудем о нём.
— С превеликим удовольствием, —
заулыбался головорез.
— Хотел тебя спросить ещё кое о чём.
Что там ещё за дети из родильных домов, которых везли в
Конгресс?
— Как есть. Я и мои ребята забирали
детей из столичных родильных домов. По слухам их приносили в жертву
так называемые «народные избранники». Других мы брали из приютов и
пополняли ими городские бордели.
— Как?! И ты жалеешь об этом?
— Конечно нет, — испанец скрестил на
груди руки и задрал одну ногу на стол, — мне за эти услуги платили
крупные деньги.