А сторонним глазом кажется, что нет его тут.
И Сэдрик чувствовал гадкое желание наплевать на всё и поселиться
здесь. Ну, почему бы и нет? В раю – хорошо, зачем возвращаться в
кровавый кошмар, который остался дома? Ради чего, во имя мрака?! И
ради чего тащить туда этого чистого ребёнка, который ничего не
понимает? Что там будет с ними?
Ради людей? Ага. А эти люди хоть пальцем шевельнули бы ради
Сэдрика? Ничего он хорошего от людей не видел – и не увидит. Белый
король – другое дело, абсолютное милосердие, любит всех. Так ведь
люди, редьку им в зубы, и его любовь раздерут на клочки! У него же
никакой защиты нет. Вряд ли короли, которых воспитывала Святая
Земля, были когда-нибудь такими милыми, как этот младенчик...
Ради спасения души отца? Ага. Который сделал ребёнка несчастной
шлюхе, случайно, а сам, конечно, даже не почесался. Вспомнил о
своём незаконнорождённом сыне только после того, как сдох, старый
пёс. Спохватился. И теперь решил, что именно Сэдрик и должен подать
ему чашку водички в его аду. Раньше надо было думать о
душе...
Так ради чего, прах побери?!
Сэдрик и так сделал втрое больше, чем должен был. Заплачено за
один шаг. Шаг туда, шаг сюда... Может, пусть пропадает эта плата? И
если прекрасный государь Эральд жалеет абстрактных людей, то
Сэдрику на конкретных людей – наплевать, вот наплевать! Кто-то,
конечно, сильно страдает. А кому-то наоборот – жить в стране,
которой правит ад, очень хорошо. Даже лучше. Весело. Ведь многим –
весело! А если им весело губить собственные души, то за какие грехи
Сэдрик должен пытаться их души спасти? И зачем?!
Провались оно всё в пекло!
Как было бы здорово здесь остаться! Сэдрик наслаждался небывалым
физическим покоем. Мыться так, как моются тут – жидким мылом с
райски прекрасным запахом, горячей водой, которой сколько угодно,
искусственным дождём – было неописуемо. Было прекрасно. Да только
ради этого любой бы остался! На теле и волосах Сэдрика остался след
этого запаха, а ощущение абсолютно чистой кожи, чистых волос и
чистой одежды было ему доселе незнакомо – но как бы хотелось к
этому привыкнуть!
Так же, как привык Эральд.
Жить в этом доме... Ну да, громадный дом принадлежит многим
семьям, но конкретно эти покои – великолепны, королям впору.
Сверхъестественно удобны, всё – и мебель, эти дивные кресла или
диваны, с которых не хочется вставать, и удивительные машины,
которые хранят и готовят еду, моют посуду, стирают одежду,
втягивают во чрево мусор и пыль... А живые картины! Да что
говорить... отхожее место, которое очищает водой себя само,
пахнущее морозной свежестью, вылетающей из сосуда – удивительная
диковина, завидная. Каждая мелочь совершенна.