Дома Сэдрику и в голову бы не пришло думать о том, как славно
было бы жить по-королевски, тем более – в другом, чародейском мире,
но здесь... Его взяли, его впустили, он целый день прожил слишком
близко к благому королю – и чувствовал, что обнаглел до крайних
пределов, что перестал видеть собственное место, что забыл о
проклятой крови... Белый король вёл себя с Сэдриком, как короли и с
фаворитами себя не ведут.
Дал забыть. О незаконнорожденности, плебействе, изгойстве и
проклятии. Такие вещи слишком дорого стоят, за такие вещи делаешься
обязанным пожизненно – особенно если они бескорыстны, а они
бескорыстны. Сэдрик шёл сюда, чтобы найти короля и притащить домой
за шиворот, ткнуть носом в кровь и грязь – но он не мог вести себя
так с Эральдом. Доброго, чистого, светлого государя хотелось
защищать, как невинное дитя.
Ах, у него Дар и долг?! И что? Против – целый ад. «И зачем,
зачем нам это нужно? – думал Сэдрик, глядя на спящего государя. –
Мы никому ничего не должны. Мы не выбирали, у кого нам родиться. И
этот младенец не требовал, чтобы ради него жертвовали жизнью. Оно
само так вышло...»
И тут король всё-таки проснулся.
– Сэдрик, – пробормотал он сонно, – ты что тут сидишь? Иди
спать, не надо меня охранять, я не сбегу, и ничего мне не
сделается. Там будешь охранять, дома. Подвиги временно
откладываются...
– Ты что, решил? – спросил Сэдрик.
– Угу, – сказал Эральд удивлённо. – Конечно. Мы же договорились.
Иди, поспи. Тебе неудобно на диване, что ли?
– Мне ужасно удобно на диване, – сказал Сэдрик. – Мне слишком
удобно. Лучше бы ты мне кинул попону на пол, под дверью.
– Зачем? – удивился Эральд ещё больше.
– Затем, что я думаю о вашем мире, – огрызнулся Сэдрик. – О
движущихся картинках и музыке! О ванне! О постели этой! О твоём
городе – мне же интересно, я бы прокатился на такой повозке, хоть
раз! Тепло! Свет! Ты меня ни разу не пнул! И мне не хочется
возвращаться в моё родное дерьмо, мрак подери!
Эральд окончательно проснулся и сел. Зажёг крохотную лампу,
горящую уютным лунным светом. И сделал жест, приглашающий Сэдрика
сесть рядом.
Сэдрик придвинулся ближе. Внутреннее сияние, исходящее от
короля, грело, как майское солнце – и Дару это почему-то нравилось,
хотя все и всегда говорили, что рядом с белым государем жар
проклятой крови должен выжечь её обладателя изнутри.