Лобовая броня потеряла идеальные
формы – вся в сплошных подпалинах и рваных дырах с оплавленными
краями. Люка и рубки управления нет и в помине. Такое впечатление,
что «Витязь» подвергся массированному обстрелу из плазменных орудий
числом не меньше батареи. Вся левая сторона практически уничтожена
огнём: опора выбита, оторванный манипулятор так и остался торчать
из камней, когда стропы натянулись, поднимая машину, и та плавно
приблизилась к челноку, который надёжно, как заботливая мать,
лелеющая свое дитя, прижал её к плоскому брюху.
Возле небольшого углубления, где
покоился «Витязь», топтались два безопасника, облачённые в
пятнистые скафандры. Внимательно изучали дно.
- Шеф, что с манипулятором делать? –
повернулся один.
Подойдя к яме, майор увидел, что
деталь наполовину вплавлена в камень.
«Дааа, извлекать проблематично…»
- Дофига делов, - подчинённый словно
услышал его мысли. – До вечера провозимся, если не дольше.
А куда деваться? Нельзя оставлять и
намёка на то, что в этой бойне замешана земная техника. Угораздило
же Мацкевича запустить старый модуль, больше ста лет простоявший в
храме, воздвигнутом в честь Безликого, местного божка, на которого
оказалась так похожа боевая машина землян.
Пока раздумывал над тем, как
доставать манипулятор, пришёл доклад с разведывательного кара:
- Обнаружил спасательную капсулу. Даю
пеленг…
Вот, ещё одно железо, которое надо
забрать. Причём, если судить по координатам, далеко за пределами
зараженной зоны. Значит, надо быстрее заканчивать здесь.
- Яму засыпать камнями, - тут же
принял решение Сезар. – Сверху накидайте трупов. И поживей, нам ещё
за капсулой лететь...
Под шум осыпающегося гравия
Кристабальд разглядывал рукоять странного меча. Огромная, высотой
чуть ли не в половину его роста, она торчала невдалеке гротескным
памятником этой умопомрачительной бойни. Широченный клинок ушел в
расплавленный грунт почти по самую крестовину и застрял намертво,
будто тисками схваченный застывшей лавой. Попробовал расшатать,
прилагая всю силу, да куда там. Страшное оружие даже не
шелохнулось. Только в глазах потемнело от неимоверного напряжения.
А ещё по ушам вдруг отчетливо резанул грозный рёв: «Убирайся!» И
руки завибрировали, словно отбитые сильным ударом. Испугался и
отпрыгнул, тяжело дыша, пытаясь успокоить бешено скачущее сердце.
Даже огляделся украдкой, но никого кроме своих офицеров и кучи
мёртвых тел не увидел. Послышалось?