— Не плод, а плот, — поправил он, — свитый из песен и слов. Ну
давай, Гарик, будь здоров, не кашляй! Обнял!
Ох я бы его сейчас тоже обнял, да так, чтоб косточки хрустнули и
хребет в трусы осыпался. В этом, пожалуй, большой плюс
бестелесности — выебывайся себе сколько влезет и никто тебе ничего
не сделает. Кроме “Охотников за привидениями” с их турбо-пылесосами
на спинах. Но у меня такого пылесоса при себе не имелось. Поэтому
все, что оставалось — бессильно бухтеть и скрежетать зубами. Как
раз этим я и занимался, когда процедура закончилась, и аппарат
выплюнул тело наружу.
— Голубчик, вам настолько неудобно было, что ли? — забеспокоился
Хагельман.
Черт, у нас опять протечка эмоций на поверхность. Код красный,
немедленно ликвидировать! Крутим колесо отмазок!
— Все нормально, — я постарался улыбнуться. Улыбка вышла жалкая
и кривая, как пластилиновая поделка детсадовца, но хоть так, —
просто не привык.
Хагельман, однако, на нее купился. Или оказался достаточно
деликатным, чтобы не подать виду.
— Это даже хорошо, что не привыкли. И не привыкайте. На
расшифровку результатов мне потребуется некоторое время, от
пятнадцати минут до получаса, так что если вы не спешите…
— Не спешу, — успокоил я его, — подожду снаружи.
Он одернул халат, извлек из кармана очки в старомодной роговой
оправе и устроился за компьютером.
— Как только будет готово, я вынесу вам заключение, и домой
поедете.
Я поблагодарил доброго доктора и покинул кабинет. Напоследок еще
раз глянул в сторону аппарата. Его холодный зев совершенно мне не
нравился.
(and the sun will never shine)
Моника встретила у самых дверей — встревоженная, пунцовая. Сходу
схватила за руки. Я даже слегка опешил — не привык к такому
публичному проявлению чувств.
(сильные слова для того, кто сосался с ней в первый раз в
фешенебельном рестике, парень)
Хорошо, что ты всегда рядом, чтоб напомнить мне о таких вещах,
чесслово, что бы я без тебя делал.
(прозябал бы в нищете, трубил бы с зари до темноты кассиром
в “пятерочке” и выдавал бы всяким скуфидонам пакеты под пивасик с
рыбой)
— Ну что? Доктор что-нибудь сказал?
Ее зеленые глаза прямо-таки горели тревогой. Не скрою, даже
чутка польстило. Часть меня захотела сообщить, что у ГП хищный
турборак в черепе сидит, только чтоб за ее реакцией посмотреть,
(хедкраб, хихи)