Жена надзирателя подошла к стеллажу и взяла фотографию женщины. Посмотрев на неё с минуту и покачав головой – не понять, одобрительно или с осуждением, – протянула дочери. Та небрежно, с довольной улыбкой, спрятала фотографию в карман передника. Потом приблизилась к узнику, поднесла кулак к его лицу и разжала пальцы. Заливисто засмеялась, показывая пальцем на удивлённое лицо узника.
– Как? Где же она? – оторопело произнёс тот.
– Вы меня за дуру считаете, господин узник, – подняла брови девушка. – В надёжном месте, не волнуйтесь, жива, здорова и сыта ваша радость, дожидается расплаты.
– Расплаты? Разве я ещё не заплатил вам?
– Вот только не надо прикидываться дурачком, узник, – покачала головой дочь надзирателя. – Вы же прекрасно поняли, что́ я имею в виду.
– А что вы имеете в виду?
– Ты пойми, милок, – снова возникла жена надзирателя, – ведь у тебя всё равно пожизненное, так что тебе изнасилованием больше, изнасилованием меньше – всё едино.
– Что значит больше-меньше? – оторопел узник. – Я ещё никого в своей жизни не насиловал.
– Во как! – удивлённо всплеснула руками женщина. – Никого. В твои-то годы… Святой господь вседержитель! Ну так и тем более тогда, милок, и тем более. Жизнь-то скоро кончится, а ты в ней никого ещё не снасильничал, так девственником и помрёшь.
– Но я не насильник! – возразил узник
– А чего же тогда здесь сидишь? – пригвоздила его жена надзирателя и кивнула в знак неопровержимости приведённого аргумента.
– Это… – растерялся узник, – это драма моей жизни.
– Он убийца, – пояснила дочь надзирателя матери.
– Да бог с вами, что вы такое говорите! – воскликнул заключённый. – Я никого не убивал.
– Алиментщик, поди, небось, – понимающе предположила мать.
– Я честный человек! – отчаянно воскликнул узник.
– А-а, понятно, – кивнула дочь. – Не даром же у него эта фотография стоит. Понятно. А то он мне тут в уши дует: какая-то женщина, какая-то женщина… Всё ясно.
– Не знаю, о чём вы подумали, но это совсем не то, – пытался оправдаться узник.
– Надо у отца спросить, чего он тут сидит, – сказала мать.
– Я уже спрашивала, он не знает, – пожала плечами дочь.
– Ну, значит, так то и надобно, – подвела итог жена надзирателя.
– Вот вы, я вижу, женщина простая, добрая, – с надеждой обратился к ней узник. – Скажите же мне, идёт ли на улице дождь?