– Что ж, поздравляю с новой
должностью, тарр Рэдри, – очень ровным и спокойным голосом произнес
он. – Выполняй свои обязанности прилежно и береги Ликсу Гроумвелл.
Тебе несказанно повезло с госпожой.
Лихо будто подменили. Разом позабыв
обо всех вольностях, что были приняты в доме Гроумвелл, он
превратился в того самого юношу, каким переступил мой порог: стал
предупредитедьным, вежливым и таким вышколенным, что мне отчего-то
иррационально захотелось загнать его в господский паланкин прямо на
глазах у придворных. Привыкли же все, что Ами летает со мной, как
давняя подруга, – почему бы не продолжить славную традицию с
Эрном?
Особенно когда он такой нарочито
правильный – и даже помнит, что если король не задал прямого
вопроса, то и раскрывать рот не следует, вполне достаточно
поклона.
– Я желаю поговорить с тобой позже,
тарр Рэдри, с глазу на глаз, – добавил Его Величество. – Подожди
здесь, пока мы с атиссой Гроумвелл не обговорим первостепенные
задачи.
Я вопросительно приподняла брови, но
этот жест король проигнорировал, повелительно указав помощнику на
неудобную танкетку возле секретарского стола – для неугодных
посетителей, которым клиния не полагалась. Я не посмела
возражать.
Он недоволен? Чем?
– Ликса... – король тяжело вздохнул и
забрался с ногами на клинию, не обращая внимания на смявшийся
сарунг*. Из-под него тоже выглянули босые ступни – с острой
выступающей косточкой на щиколотке и высоким подъемом, расписанным
золотыми узорами драгоценной магии высшей пробы. Его Величество в
буквальном смысле ходил по золоту, и сегодня оно проступило сквозь
кожу ещё чётче и ярче, чем прежде.
*Прим. авт.: сарунг –
традиционная нижняя часть одежды, представляющая собой полосу
ткани, в которую – угадайте, что? – предполагается завернуться
хитросделанным способом.
Он волновался. Сильно. Так сильно,
что врождённый дар готовился защитить своего господина и повелителя
от любой опасности – даже воображаемой.
– Да, Ваше Величество? – невольно
посерьёзнела я.
Аурелис откинул голову на подлокотник
клинии – очень знакомым, почти болезненно привычным движением.
Когда так делала королева, ее волосы струились вниз с небрежным,
естественным изяществом, доступным лишь красивым от рождения
людям.
Его Величество красив не был. Коротко
остриженные волосы топорщились жёсткими зеленовато-черными вихрами,
вчерашняя щетина выкрашивала щеки и подбородок в серый цвет, тенью
ложилась на шею и только сильнее подчеркивала острый кадык.