Я помотала головой. Уалусса улыбнулся:
— В забытые времена, когда на земле жили иные народы и звучали
иные наречия, меж завесой и миром скитались другие, старше и
искушённее меня. Давно, очень давно я не встречал никого из них.
Что с ними сталось, куда они ушли? Полагаю, каждый из них нашёл
свой свет.
Я хмыкнула:
— Думаю, нашим жгунам эта идея пришлась бы по вкусу. Сила Света
обращает нежить на путь истинной веры и уводит на небесные пажити,
где обретают они вечное блаженство.
Роша бы эти слова наверняка рассердили. Но Уалусса не обиделся.
Его полные тёмные губы тронула улыбка. А ведь я только что
посмеялась над его заветной мечтой. Может, и верно: лучше иметь
дело с потусторонними?
— Со временем ты пресытишься забавами мира, увидишь однообразие
в том, что ныне кажется волнующим и влекущим, а могущество станет
тебе в тягость. Ты захочешь изменить то, что изменить нельзя,
исправить свои ошибки… И зная, что есть только один способ, ты
станешь искать его. Однажды, молодым глупцом, я нашёл свой свет —
случайно разглядел в гуще облаков, но мои желания в ту пору были
незрелы, и шанс, данный мне судьбой, пропал втуне.
Я невольно подняла голову — в разрыве облачной пелены и впрямь
блеснул луч. Странно. Порой облака здесь казались подсвеченными
изнутри, но свечение это было тусклым и разливалось равномерно по
всему небосводу. Солнца в Призрачном Городе я не видела
никогда.
— Порой я боюсь, — продолжал Уалусса, — что шанс этот был
единственным и теперь я останусь вечным скитальцем. Но никто не
свободен от заблуждений, и если другие ушли без возврата, то и мне
однажды повезёт.
— И куда же ты пойдёшь?
Небесный огонь завораживал. Нет, это не солнце — солнце просто
сияет, а это пятнышко света полно тайного смысла, оно манит, суля
ответы на самые главные вопросы жизни безо всяких условий…
— К началу всего.
— Не понимаю.
— Однажды поймёшь.
Кажется, он говорил что-то ещё, но голос его отдалялся, слова
ничего не значили, а сияние в небе разгоралось всё ярче, и не было
сил отвести от него глаза.
— Это ты сделал? Как удачно. Город всегда слушался тебя.
— О чём ты? — спросил Уалусса в самое ухо. — Куда ты
смотришь?
Он был встревожен, он кричал, и это рассмешило меня.
— Туда! — я ткнула пальцем в небо. — Гляди! Может, это и есть
твой свет?
— Где?!
— Да вон же.