На всякий случай, сунув в рукав олимпийки трофейную финку, я
вызвал простенького теневика и оставил его в тамбуре, следить за
переходом между вагонами. После этого взял чемоданы и побрёл между
рядами деревянных сидений, в поисках свободного места.
Искомое быстро обнаружилось, и я устроился у окна на коротенькой
лавочке, напротив крепенькой, пожилой тётушки, облачённой в летнее
ситцевое платье и обвивавший поседевшую голову, цветастый
платочек.
Усевшись, я невольно загляделся на медленно двигающееся вместе с
перроном название станции «Дальняя» и в голову тут же зашла
мелодия, сто лет знакомой песни.
«На дальней станции сойду, трава по пояс,
И хорошо с былым наедине, бродить в полях ничем, ничем
не беспокоясь,
По васильковой синей тишине.»
Слова песни выскочили из памяти и побежали по закоулкам
сознания, вполне реально описывая то, что я сейчас видел за окнами
вагона, едва электричка отдалилась от станции на пару сотен
метров.
— А куда ты милок, такой красивый едешь? — спросила устроившаяся
напротив тётушка и её внимательный взгляд пробежал по спортивному
костюму с логотипом общества «Динамо» и остановился на невиданных в
этой местности, белых кроссовках Адидас, подаренных перед отъездом
Златовлаской.
Своим как казалось дежурным вопросом, она заставила меня
отвлечься от раздумий и отвести глаза от созерцания местных красот,
открывающих природные двери своих зелёных галерей, всем кто просто
посмотрит наружу из огромного вагонного окна, обычной, Советской
электрички.
— Пункт назначения, Четырнадцатый километр — вполне честно
признался я.
— А так значит едешь на Тринадцатый километр — зачем-то
поправила меня пожилая тётушка. — Знаю, знаю я всю эту
глушь-глухомань, почитай с самого малолетства. Чай сама там цельных
пятьдесят годков жизни прожила, до тех пор как старший сын
сподобился и перевёз мать на станцию Дальняя. А ты милок чего там
забыл на Тринадцатом километре. Там же кроме захудалого колхоза
«Знамя Ильича», поселка с тем же названием, да пары загибающихся
деревенек с охотхозяйством, почитай ничего не осталось. Или ты в
новый лесхоз, едешь?
— Да я тётенька человек служивый и командировочный. К тому же,
пока я в этих местах, надо родню друга навестить, да кое-что для
себя по мелочи разузнать — зачем-то отчитался я и тут же решил
кое-что уточнить. — А кстати тётушка, может скажете, а почему вы
полустанок Четырнадцатый километр, Тринадцатым обозвали.