Рука, которой он хотел обнять отца, внезапно наполнилась эфиром.
Концентрация энергии была настолько большой, что в воздухе
послышался треск как от электрических искр. Ее напряжение
чувствовалось даже на кончике языка.
Браслеты из империала блокировали волю узника, но не волю
снаружи — из рунной печати.
— Сопляк, три месяца истекли, а ты до сих пор не достиг облачной
ступени! Придется мне забрать самого дорогого для тебя человека, —
губы Джино криво усмехнулись, против его воли. — Милосердная Селун,
прими мое подношение.
Джино с ужасом слушал, что говорит его рот. С ужасом ощущал, что
делает его рука. Он был абсолютно беспомощен против рун на
груди.
Заряженная энергией рука медленно прикоснулась к Гилберту...
Джино не хотел смотреть, что происходило дальше. Проклятье.
Почему отец так спокойно стоит и улыбается?
В ушах звучал этот отвратительный электрический треск.
Через несколько секунд все закончилось. Джино держал фрагмент
позвоночника в руке... Гилберт валялся на полу. В воздухе по
прежнему звучал этот отвратительный электрический треск.
— А-а-а! Будь проклята эта печать! — прокричал Джино, когда
печать раба отпустила его. Он упал на колени.
— Не говори так, сынок. Печать спасла твою жизнь, не стоит ее
проклинать, — успокаивающе сказал отец. Его голос звучал слабее чем
раньше.
— Но, но... Она же убила тебя, отец!
— Такова моя судьба, пришло мое время. Я ни в чем не виню тебя,
Джино, и ни о чем не жалею. Видя твой рост, я со спокойной душой
встречусь с твоей матерью.
Джино хотел не согласиться. Хотел как обычно начать спорить с
отцом, доказать ему свою правоту. Но с каждой секундой голос
Гилберта становился все слабее. Времени оставалось все меньше.
— Отец, я должен тебе кое в чем признаться... — Джино замер в
нерешительности, думая над тем говорить или нет дальше. Но так как
времени оставалось все меньше, он в конце концов выпалил. — Я не
твой сын. Твой настоящий сын погиб во время родов. Моя душа пришла
из другого мира и вселилась в его тело, когда городской лорд
использовал рунную печать. Прости, что обманывал тебя.
Джино стоял в ожидании разочарования на лице Гилберта.
— Тебе не за что просить у меня прощения, Джино. Я знал об этом.
Я догадался об этом, когда ты спросил про другие миры и
перерождение душ. И все-равно... ты — мой сын...