Холл этого странного заведения был роскошен, особенно по монгольским меркам — все стены отделаны потрясающей деревянной резьбой. Скачущие на могучих конях всадники, луки, олени — охота. Он невольно застыл, разглядывая это чудо. Дерево даже в этих краях было материалом редким и очень ценным. Миловидная девушка на ресепшене, выдержав паузу, пояснила:
— Сибирская лиственница. А в парных так вообще — мореный дуб. Идите, там ждут вас, до конца и направо, — и протянула Арату плетенку с тапочками, полотенцами и еще чем-то там, поблескивавшим на дне.
Направо снова была тяжеленная дверь. Сделал шаг внутрь и едва не задохнулся. Горячий влажный воздух, пропитанный запахом трав и хвои, мгновенно сгустился в плотный тяжелый туман.
— Заходи давай, быстро!
Голос деда. Поежившись, проскользнул под полог пара.
— Ну что, обмороженный, долго мне ждать? Раздевайся, иди сюда, хей.
Послушно обнажился, скрипя зубами, содрал белье с еще остро саднящей кожи.
Пар постепенно осел, открыв взгляду Арата картину весьма впечатляющую.
Посреди круглого зала вровень с полом плескалась вода небольшого круглого бассейна, покрытого орнаментами мелкой плитки, вдоль стен — широкие и гладкие деревянные лавки. Прямо напротив входа поблескивал огнем сложенный из камня очаг с огромным стеклянным экраном. Сбоку стоял низкий кованый столик, за которым, сидя на персональной круглой лавочке, украшенной резьбой, важно возвышался самый старший Потемчин, голый, красный, блестящий от пота. Дед.
— Садись, потей. Пей. Мыться — туда, — кивнул головой на малозаметную дверь в стене справа.
Прищурился, внимательно оглядывая голого внука.
— Возмужал, Олененок. Еще не матерый, но волк. Наша порода, — и кивнул выразительно Арату в район паха.
Арат усмехнулся, вдруг вспомнив повод для их с Мариной знакомства. Наверное, да, порода. Только благодаря этой "породе" все и сложилось, разве нет? Он ей понравился с первого взгляда. Так сказать, прошел кастинг. О нет, только не думать о ней! В бане эти мысли спрятать совершенно некуда.
Дед хихикнул.
— Сядь уже, племенной жеребец. Что, так сильно ушибло?
Не знавший, куда себя деть, проклиная последними словами свое возбуждение, Арат лишь кивнул.
— А ее?
— Да. Наверное. Кто ее знает.
— И зачем ты приехал? Дело молодое — взнуздал и скачи.
Дед снова лукаво ему ухмыльнулся, прихлебывая из глиняной кружки какое-то раскаленное варево.