- Его убили? – нарушила я тишину. – Моего отца?
А ведь все равно, кто-то бы да должен был заметить во мне иную
кровь.
- Да, - Мёдб вздрогнула, и бабочка, сорвавшись с пальцев,
улетела. Она затрясла крыльями, роняя хлопья чешуек, а потом вовсе
сгинула в высоких травах. – Это случилось осенью, поздней, вскоре
после ночи больших костров…
Она прикрыла глаза.
- Они жили. Хорошо. Я заглядывала… порой. Когда внук уходил… он
слышал лес. И приносил травы. Моя подруга помогала продавать их.
Оказалось, что этого довольно, чтобы жить. Они купили животных.
Корову… молоко сладкое, - разноцветные глаза чуть прищурились. –
Мне нравилось. Мы подружились с той девочкой. Она угощала меня
молоком, и я даже подумывала показаться. Теперь мне кажется, что
она знала, кто я… какой крови… но молчала. Внук мой был упрям. Как
и его отец. Он даже свою мать в дом не пустил, что уж обо мне
говорить. Но я помогала, как умела. Я запретила крысам и мышам
тревожить этот дом. Я отвела пути хорьков и лис, когда они привезли
кур. Я даже сумела сделать так, чтобы странные эти птицы не
болели.
Наверное, это было много.
Но…
- И я почуяла, когда свет её души словно бы погас. Тогда и
поняла, что случилось-таки невозможное. Масло и кровь
смешались.
В одном ребенке?
Во мне?
Я подняла руку. Обыкновенная. Левая, впрочем, тоже. Кожа вон
обветрилась и даже жесткая местами. Мелкие царапинки. И ногти пора
бы постричь, не говоря уже о маникюре.
- Скажу честно, я не думала, что сие возможно.
- А о чем думали? О том, что избранница вашего внука состарится,
умрет, а он вернется к корням священного древа? – раздраженно
произнес Лют.
- Людям отмерян малый срок, - Мёдб нисколько не смутилась. – И
да, я и сыну так сказала. Зачем убивать первую любовь, если можно
просто подождать, когда она умрет сама?
Жутко звучало.
Честно.
И теперь уже я понимала, что все-таки мы разные. Или… нет?
- Но дитя… дитя, в котором соединились несоединимые силы…
Получилось на диво обыкновенным.
Даже обидно.
- Он тоже понял. И обрадовался, мой мальчик.
А она? Мёдб?
Хотя… чего это я. С чего бы ей радоваться, если мое появление
однозначно рушило такой замечательный план? Или… не рушило? В конце
концов, мама действительно умерла бы раньше отца. А я… меня можно
было бы оставить жить среди людей.
- Но свет её становился глуше. День ото дня. Ты забирала
его.