Да и со свечами тут, как выяснилось, многое наворотить можно.
Что уж говорить о том, что посерьезней.
И выходит, что моим делом… то есть, делом Розалии, они заняться
должны?
- На самом деле такие вот штуки – редкость несказанная. Так что
нам повезло… не повезло тогда. Просто не повезло.
И княжич получил орден с предложением. А тот, другой, уютную
палату в психиатрической лечебнице.
Да уж…
Я хотела что-то сказать. Честно. Но… ничего не сказала.
А потом мы приехали.
И я увидела дом.
Глава 2
Старый забор накренился, а в одном месте и вовсе лег, придавив
сочные жирные стебли крапивы. Та, изогнувшись, поднялась меж
штакетин, растопырила колючие ладони, словно предупреждая, что
гостям тут не рады.
Но дом еще стоял.
И дорожка.
Помню эти плоские камни, врытые в землю. В дождь они блестели, и
я порой сама лила воду, чтобы увидеть этот блеск. Желтый. Красный.
В том, черном, будто серебряная пыль проступает. И я присаживаюсь,
касаясь её.
У самого дома зеленой стеной поднимается сныть. Над нею,
покачиваясь под собственной тяжестью, возвышаются огромные шары
пионов. Надо же… и его помню. Как мешали в ведре куриный навоз и
лили под корни, подкармливая. И мне еще обидно было, как это, пион
ест такую гадость?
А мама смеялась.
Вот… вот лицо её, сколь ни пытаюсь, вспомнить не получается, а
смех и сейчас как наяву.
Я протянула руку. И не коснулась.
Оглянулась.
Машину княжич отогнал чуть в сторону. И сам в ней остался.
Спасибо. Он… хороший. Очень. Слишком даже. И пельмени лепит
вкусные. И…
Выбрось из головы, Ласточкина.
Вы не пара.
И близко.
Шаг.
Старая дверь. Замок… я словно во сне наклоняюсь. Порог сложен из
тех же крупных гладких камней, что и дорожка, но один – с секретом.
И ключ нашелся. Старый, покрытый черной пленкой то ли земли, то ли
плесени, но… пальцы стирают её.
А металл поблескивает.
Как?
И замок цел. Причем я знаю, что замок этот тот самый, который
мама повесила, в больницу уезжая. Почему его не сняли? Почему он не
проржавел, как должен был бы? Почему он вовсе выглядит так, будто…
будто его вчера повесили?
Ключ проворачивается не сразу.
Но я стараюсь. И замок с хрустом – время все-таки сказалось –
раскрывается. Я дрожащими пальцами пытаюсь вытащить его из дужек,
но не выходит. И в какой-то момент палец застревает между дужкой и
замком. И обидно. До слез обидно.