И это осложняет цель, за которой я прибыла на земли
эльфов.
— Не суди его так скоро. Мой брат-близнец бывает
груб, он довольно закрыт и холоден с другими, и слишком
отстранённый. Но я точно знаю, что он не плохой. И не причинит зла
ни тебе, ни кому-то ещё понапрасну. На его плечах лежит много
ответственности и его дар оставляет некоторый отпечаток... Да,
ждать от него теплых чувств и приветливой улыбки — плохая затея. Но
он верен семье и в глубине души...
— Любит меня? — я усмехнулась, не веря в
слова.
— Он рад. Я точно знаю. Поверь мне, наша душа
разделена пополам, и кому, как не мне, понимать того, кто является
моей половиной, пусть и до жути противоположной мне
самому.
— Кажется, тебе единственному не плевать. Ты рад, я
вижу. Почему? Будто я не отродье или ошибка вашего брата,
испортившая всю жизнь целому роду. Ведь теперь вся семья об этом
думает.
— Эйрилин, ты можешь не верить мне. Но я ждал нашей
встречи.
Я замерла.
— Ты знал. И просто оставался в стороне? Скрывал от
семьи тайну в лице меня? Зачем?
— Твоя мать растопила сердце Рива, сумела пробиться
к черствому эльфу, найти в нем крупицы мягкости и
любви.
Он говорил это, не размыкая глаз, словно вспоминал
счастливые дни. Я сглотнула, осознавая...
— Вы её любили!
Аймарэль не выдержал и все же присел на траву в
отдалении от меня.
— Да. Возможно, люблю до сих пор. Но прошлое
остаётся в прошлом, Эйрилин. Я давно смирился и продолжаю жить
дальше. — Арэль усмехнулся: — Она даже назвала тебя эльфийским
именем.
— Да, это я заметила. — Я бросила камушек в пруд. —
Как же так вышло? Что случилось, Аймарэль? На самом деле, — с
нажимом произнесла я, требуя правды.
— Что ж, я расскажу, но поверь мне — это сложно. Мой
брат, не такой хороший, как может казаться. А моя семья несёт
ответственность. Мы правящий род. И это накладывает свой отпечаток
на всех нас. Но дело минувших дней... Рив был юн. Мы оба тогда —
юнцы, учились в Академии, которая часто принимала адептов из вашего
мира, для обмена культурой и налаживания дружеских связей. Аделина
хорошо знала эльфийский, но её произношение оставляло желать
лучшего. Меня назначили к ней куратором на первый год, пока она не
освоится. Я влюбился в твою мать без памяти. А она влюбилась в
моего брата. Ей казалось, что ее любовь — это лекарство, и пыталась
спасти его израненную нашим отцом душу, искала в нем свет, который
я, похоже, забрал без остатка ещё в утробе. По началу он
поступал... не хорошо. Брат пользовался привилегиями нашей семьи,
именем нашего рода, тем, что она была приставлена ко мне, а мы, как
близнецы, были в Академии неразлучны. Он пользовался ей как хотел,
крутил, вертел. А она словно не видела его отношения. Я был так
ослеплён ревностью, что скорее портил отношение к себе, нежели
помогал вразумить и одуматься. — Аймарэль задумчиво зарылся
пальцами в траву ногами. — Прошло много времени и, кажется, Рив
оттаял, а я заметил перемены в брате. Он скрывал их ото всех, но
близость твоей матери сумела сделать с ним невообразимое. Недолго,
какие-то считанные мгновения по эльфийским меркам, но он
был