счастлив. И
я даже заставил себя заглушить, задавить на корню эти чувства к
ней. Рива таким давно таким никто не видел, разве что детстве.
Аделина думала, что он серьёзен в намерениях к ней. Я же знал, что
нет, — Аймарэль посмотрел на меня своими зелёными глазами. Такими
же, как у меня. Я сглотнула. — У них не было
будущего.
— Потому что он высокородный эльф, а она простой
человек из Креима?
— Да. К сожалению. Но их любовь была сильна и
принесла свои плоды. Когда выяснилось, что их отношения закончились
логичным концом — беременностью...
Я вздохнула и закрыла глаза.
— Вы отослали мою мать? — предположила
я.
— Мой отец был ещё строже, чем Сильваран. Это
сейчас, прожив почти семь столетий, Повелитель, которого ты видела
сегодня, изменился и смягчился. Но он никогда бы не удержал власть
столь надолго, если бы вел себя беспечно. Когда они с отцом узнали
о связи Риваана с человеком...
Эльф тяжело вздохнул. Нет, он вздохнул так, будто
ему тяжело дышать в принципе, а каждое слово причиняет страшную
боль.
Значит, да. Они выгнали мою мать, чтобы она не была
позором и пятном на роду Эранаэт.
Однако это не объясняло ее провалы в памяти. Я
что-то упускала... Что-то важное, что, казалось, уже знала. И вдруг
разум подкинул мне ответы и картинка сложилась:
— Это вы сделали!? Из-за вас у мамы провал в памяти!
Зачем?
Я вскочила, задыхаясь в возмущении! Эльф, сияющий в
солнечном свете, будто сам состоял из него, прикрыл глаза. Не
отрицал, лишь вздохнул, набирая в грудь побольше
воздуха.
— Они приказали избавиться от девчонки. Повелитель
распорядился вернуть её обратно домой, лишить возможности
когда-либо ступать на эльфийские земли. И проследить, чтобы она
избавилась от ребенка. Если откажется — заставить её силой. Их
интересовал результат, не её чувства, не твоя жизнь! — Аймарэль
сжал траву, и его лицо исказила злость. — Лишь бы репутация не
пострадала, лишь бы ошибка глупого юного эльфа не испортила и не
запятнала императорскую семью. Иронично, не правда
ли?
Я попятилась. Как жестоко. Я не знала, что ответить
на эту ужасающую правду. Все казалось до боли логичным. Но
почему-то не про эльфов. А как же их кредо — принимать своих
потомком? Точно лицемеры!
— Риваан, мой родной брат, сказал, что ему плевать.
Я не мог поверить тому, что слышал, и тому, что видел. Его будто
подменили, он отказался от нее, от своих чувств, вернувшись к чему
начинал — он закрылся. Он боялся отца, боялся пойти против него,
его дар губил его, и самое идеальное решение, которое он принял для
себя — со всем согласиться. Эйрилин, чтобы ты понимала, — Аймарэль
посмотрел на меня. — Рив служит при дворе имперским палачом и
тюремным дознавателем. Это к слову, что твой родной отец не знает
ни пощады, ни любви, ни жалости. Он закрытый и не подпускает к себе
никого, кроме членов семьи. Любовь для него — уязвимость. Потому
что тогда... найдутся те, кто начнут этим манипулировать. И зная
это, он был вынужден согласиться с отцом и его решением. Потому что
от него ничего не зависело. К сожалению.