Слишком мало
было русских, готовых драться и умирать за свою землю и победу на левом берегу
Калки.
Те, кто мог бы
в решительный момент прийти на помощь – киевские полки Мстислава Романовича
Старого – так и остались на правом берегу. Они бы и двинулись на помощь, с
радостью бы двинулись, но слова не было. Киевский князь, в котором, словно
вешняя вода в берегах Калки, плескались обида, гордость и старческая
осторожность, твёрдо приказал стоять на месте, и они стояли.
Все остальные
бежали под неудержимым натиском татар.
На землю,
обильно политой кровью, устланной трупами людей и лошадей, раненными и
умирающими, опустился вечерний туман. В свете заходящего солнца он отливал
алым, и в этом красноватом, сгущающемся, зловещем сумраке двигались тени живых,
продолжающих сражаться.
Первым погиб
Милован.
Он дрался по
правую руку от Алёши, и татарское копьё вошло ему под рёбра в тот момент, когда
он отбивал сабельный удар.
- Ах ты… -
только и успел прохрипеть друг детства и верный товарищ прежде, чем его душа
рассталась с телом и отправилась туда, откуда до поры до времени никому нет
возврата.
Затем пал
Ждан.
Прикрывшись
щитом, в котором уже торчало несколько стрел, он удачно отмахивался мечом от
наседавших врагов, прикрывая Алёшу по левую руку, но очередная стрела нашла
брешь в его защите, пробила кольчугу и достала до сердца. С кровавой пеной на
губах Ждан опрокинулся навзничь и мгновенно умер.
Алёша ничего
не мог сделать. Только мысленно дал себе слово похоронить друзей, если
получится, и, конечно, отомстить татарам за их смерть.
Когда солнце
скрылось за горизонтом, враги закончились.
Он убил
многих, очень многих, и теперь стоял, весь заляпанный с ног до головы чужой и
своей кровью, бездумно глядя, как на западе догорает вечерняя заря и над степью
встаёт молодой месяц.
Татары,
порубив всех, кого смогли, ушли на правый берег, где ещё оставались полки
киевского князя.
А вот его
убить не смогли. Хотя очень старались – он почувствовал раны: на левом плече,
где острая татарская стрела сумела прорубить кольчугу и достать до тела и с
наружной стороны правого бедра, где его задело чужое копьё.
В какой-то
момент татары просто обошли стороной этого бешеного русского, который, видно,
был заговорён от стрелы, копья, сабли и любого другого оружия, а сам разил
смелых и сильных, закалённых не в одной битве татарских воинов, направо и
налево, и тот, кто пытался приблизиться к нему на удар сабли, очень быстро
становился мёртвым.