Лёшка положил биту на плечо.
- Давай уже, бей! – крикнул
Акимка по прозвищу Тороп – самый младший и маленький из всех.
Лёшка быстро опустил биту к
«гнезду» и сделал движение, как будто подбрасывает «чижа». Но не подбросил –
бита прошла выше, «чиж» остался лежать поперёк «гнезда».
Акимка и Милован дёрнулись.
Ждан остался на месте. Он хорошо знал друга и не поддался на уловку. Акимка и
Милован знали его не хуже, но им не хватало терпения и хладнокровия. Ждану
хватало.
Ну ничего.
Следующим движением Лёшка легко
подбросил «чижа» в воздух.
- Лови птичку! – крикнул он и резким
ударом биты послал короткую деревянную палочку, заострённую с обеих концов, в
сторону троих друзей.
«Чиж», крутясь, взмыл в летнее
рязанское небо.
Из проулка за игровым полем вышли
шестеро.
Лёшка сразу их узнал – Завид,
сын купца Сбыни, с компанией.
Завид был старше Лёшки на два
года, выше на голову и славился тем, что любил обижать младших. Просто так,
чтобы показать, что он это может. Но то бы ладно, дело обычное, на то и
старшие, чтобы помыкать младшими. Хуже другое.
Поговаривали, что Завид живодёр и ему поймать и замучить до смерти чужого
котенка – всё равно, что иному сладкий пряник умять. Желанное удовольствие.
Таких не любили. А Завида ещё и боялись, потому что был он сильный и наглый.
К тому же не ходил один –
всегда его окружала ватага прихлебателей.
Завид остановился.
«Чиж» уже миновал высшую точку и
опускался к земле.
Лёшка видел, что Милован и Ждан
не успевают его поймать. А вот Акимка мог. Он с самого начала стоял дальше и в
нужном направлении, и теперь бежал, повернув светло-русую голову и не отводя
глаз от «чижа». Ещё чуть-чуть, каких-то два шага…
Завид мог отступить в сторону,
но вместо этого поднял руку, поймал «чижа» и одновременно выставил перед собой
другую руку.
Не ладонью – кулаком.
Лёшка, Ждан и Милован прекрасно
всё видели. Не видел только Акимка, который в следующий миг налетел на кулак
лицом.
Глухой удар, вскрик, и вот уже Акимка
сидит в пыли и держится за щёку. Ватага хохочет, Завид откровенно и нагло
ухмыляется.
- Ты что? – Акимка поднялся. Он
ещё не плачет, но Лёшка по голосу слышит, что тот держится из последних сил.
Ему не столько больно (и не такое случается в лихих мальчишеских играх),
сколько обидно. – За что?