Здоровенный,
словно осадная башня, половец сделал мощный выпад и проткнул татарина насквозь
– так, что кончик сабли вышел у того из спины.
Но всё это Алёша
осознал уже потом, потому что одновременно со своим товарищем третий посол
взмахнул рукой, и в лицо киевскому князю полетело что-то небольшое и чёрное.
Время
замедлилось.
Теперь Алёша
видел, что в князя летит круглая железка с несколькими, расходящимися из
центра, острыми шипами.
Такого оружия
ему раньше не попадалось.
Думать было
некогда.
Поэтому он
просто сорвал с головы шапку и сбил опасную железку на землю. Тут же вслед за ней рухнул с разрубленной
головой татарин, – на этот раз первый телохранитель хана Котяна не сплоховал.
- Молодцы, -
сказал Мстислав Старый, оглянулся, нашёл глазами походный трёхногий табурет,
сел, отдуваясь. – Просто лучше не бывает.
- Ты слышал,
как он меня назвал, - буркнул хан Котян.
- Слышал,
слышал, - вздохнул киевский князь. – Ладно, что сделано, то сделано. Теперь у
нас точно обратной дороги нет.
Да, не стоило
убивать послов. Но – убили. И давать в этом отчёт киевский князь никому не
собирался. Даже соратнику Мстиславу Удатному, с которым они не раз ходили
вместе в походы и рубились плечо к плечу. В те времена, когда Мстислав Старый
ещё мог рубиться.
Слово за слово,
и совет кончился тем, что все едва не переругались вдрызг. Разошлись, во всяком случае, весьма
недовольные друг другом, решив, что продолжат завтра с утра пораньше на свежую
и холодную голову.
Когда же утренняя
заря окрасила восток, то Алёша, по своему обыкновению поднявшись рано, увидел,
что конные вои Мстислава Удатного покидают лагерь и молча, по трое вряд,
направляются к броду на Калке…
- Ох и дурак,
- только и сказал Мстислав Старый, когда Алеша разбудил его этим известием. –
Не захотел, значит, ждать. Думает, если Удатным прозвали, то теперь удачу
можно, как воду из Днепра шеломом черпать. Как есть дурак.
- Нам-то что
делать? – спросил Алёша.
- Нам, то
есть, мне и дружине на месте стоять, как вчера я и решил. А тебе… - он подумал.
– Вот что. Негоже Удатного без пригляда оставлять. Иди за ним. Смотри в оба.
Сам в драку не лезь, ты мне живым нужен. Когда увидишь, что дело к концу идёт,
возвращайся.
- К какому
концу? – не удержался Алёша.
- Ко всякому,
- сказал Мстистав Романович. – Ко всякому, - повторил он, вздохнул и добавил. – В хороший
не верю, плохого не хочу. Эх, сердце томится, беду чует… Давай, иди.